Продолжаю про Киев.

Все мои собеседники говорили про Майдан, показывали Майдан, вспоминали Майдан. Все — с трепетом ностальгии. Чувствовалось, что люди хорошо оттянулись, и это настолько напоминало наши 1990-1991 годы, что я счел за благо держать свое крайне скептическое отношение ко всем (или почти всем) розовым, березовым, липовым и проч. революциям последнего десятилетия при себе.

При этом я не видел ни одного человека, который сейчас предпочитал бы Тимошенку и Ющенку Януковичу. Или наоборот. Один из собеседников с гордостью говорил про «европейскую» политическую систему страны (парламентская, а не президентская республика); другой — о том, что, «по крайней мере, у власти то мурло, за которое люди проголосовали».

Можно спорить: так ли все это хорошо и — самое главное — результат ли это Оранжевой революции или, наоборот, результат ее неудачи, или все это и до революции на Украине было (собственно, все «цветные» революции происходили в странах УЖЕ демократических: с батькой Лукой не помайданишь).Любить украинскую демократию можно, наверное, лишь бескорыстно, ради принципа: нет ни одной сферы, в которой конкурентная политическая борьба способствовала бы на сей день заметному прогрессу. Все, от экономического развития до коррупции, либо на том же уровне, что в России, либо несколько хуже. В последние предкризисные годы происходил быстрый рост уровня жизни — но очень неравномерный: преподаватель-филолог получает чуть ли не больше петербургского коллеги, но врач скорой помощи — в несколько раз меньше российского. (Не хотел бы я получать эту скорую помощь). При этом страна в долгах, никакого стабфонда скопить было невозможно: народ не дал бы. И не даст. Денег на развитие нет, хотя бы и была воля. Поэтому тот мой собеседник, который особенно гордится украинской демократией, вообще не ходил на последние выборы: «все равно ничего не сделать».

Так все выглядит со стороны…

Но все-таки одна вещь, порожденная «демократией» (или «соревновательной олигархией») мне очень понравилась. Украинцы (кажется) научились отделять институции от личностей. «Я в оппозиции этому президенту/правительству, но это законный президент/правительство моей страны» — эдесь это обычная конструкция. В России — почти немыслимая, и сейчас, и в 90-е годы, на которые нынешняя Украина отчасти похожа.