Империя И.А.Б. (продолжение)

В пятницу одна из моих студенток удивила меня: вместо коротенького сравнения «На смерть Жукова» Бродского с державинским «Снигирем» подготовила длинную филологическую работу, в которой строфа за строфой сопоставляет оба стихотворения, со множеством мелких любопытных наблюдений, и приходит к следующему выводу: стихи Бродского надо читать «наоборот». Жукова он ненавидит, считает «просто убийцей». «Те, кто в пехотном строю смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою» — это рядовые солдаты, чью кровь Жуков проливал. «Родину спасшему, вслух говоря» — это значит: «вслух говорится так, а на самом деле…» И т.д.

Девушка, конечно, попала впросак: она представляет себе Жукова по книжкам Суворова (не генералиссимуса, а резуна истории) и кого-то еще в этом роде, и прочитала у Бродского то, что ожидала прочесть. Но в стихотворении Бродского в самом деле есть амбивалентность, которая и позволила сделать столь курьезные выводы. Стихи Бродского в самом деле написаны «наоборот» — наперекор собственным публичным взглядам, настроению эмиграции и т.д. Все это присутствует в стихотворении Бродского, но не на глубинном уровне, а как раз на поверхности (однако при этом почти не высказывается словесно). Интонация стихотворения такова: «ну да, конечно, проливал кровь… служил сатанинской империи… а все же… все же» — и это «все же» выходит из горла, вслух говорится на параллелях с Державиным. У Державина снигирь поет – тщетно, поэт говорит ему: замолчи. У Бродского поэт призывает флейту запеть «на манер снигиря» (это противоречие замечено, кстати, именно студенткой-парадоксалисткой). Державин осознает и оплакивает конец эпохи, конец своей причастности к имперской боевой славе. Бродский, сквозь зубы, с некоторым удивлением признает свою к ней причастность.

«На смерть Жукова» — антитеза «Письма к генералу Z.». У Бродского есть еще несколько таких же «парных» вещей: «Post aetatem nostram» — «Мрамор», «Зимняя кампания 1980 года» — «Наставление».

Добавить комментарий