Дело Агеевых

Опубликовано автором

Это вторая серия дела Антонины Мартыновой. Только в том случае «все приличные люди» были стопроцентно уверены в ее невиновности (и я сам был — до ее бегства), а сейчас «все приличные люди» уверены в виновности Агеевых, мучивших мальчика Глеба (и я сам был почти уверен, пока не прочитал интервью с ними в «Известиях»).
На самом деле, в обоих случаях все сложно и непонятно.
И такое еще будет, все больше и больше.
Говорили о проблеме насилия в семье? Требовали общественного контроля? И правильно требовали, конечно, потому что проблема такая есть, по всему миру ей обеспокоены, а уж в нашем отечестве, с присущими ему пьянством, безалаберностью, грубостью нравов… Ну, в общем, ясно. Я не говорю даже про ужасные уголовные дела — вроде истории семьи Гречушкиных (там еще дело, конечно, в существовании таких государственных образований, как Приднестровская Республика, с их упрощенной юстицией).
Но — с другой стороны — в каждой семье есть свои особенности, свои «тараканы». В общении между любыми близкими людьми есть такие вещи, которые посторонних шокируют. Но одно дело, когда речь идет о взрослых людях. И совсем другое — дети. Ну, вот у наших соседей шестилетняя девочка сама выгуливает собаку. Теоретически мы могли бы на них пожаловаться в опеку. А вот еще в Карелии девочка семи лет отсудила у своего папы две тысячи рублей за то, что тот высек ее ремнем.
А уж если в семье есть что-то необычное… Приемный ребенок, незарегистрированный брак, неродной отец. Понятно, что в случае оживленного общественного (то есть народного, «бабьего») контроля такие чуть-чуть отличающиеся от массового стандарта семьи (а неблагополучных среди них не больше, чем среди других) будут под особенным прицелом.
Выход из положения один. Семейные конфликты, в которых предположительно пострадали дети, должны разбираться специальными комиссиями, включающими детских психологов. А если надо, их следует передавать в особый специализированный суд.
А то один мальчик говорит, что видел, как мама скинула девочку с лестницы, а другой мальчик — что его собственная мама обварила его кипятком за то, что он баловался. Сколько здесь правды, никто не знает. А потом всем этим начинают заниматься сомнительной честности менты, и — что еще гораздо хуже — журналисты. Людей этого цеха (к коему я сам когда-то принадлежал) нельзя подпускать к такого рода делам на версту до окончательного судебного решения.

Дело Агеевых: 16 комментариев

    • Я понимаю Ваши чувства. Но Вашей жене журналистский шум никак не помог. А специализированное расследование, думаю, помогло бы — если она невиновна, во что мне очень хочется верить.
      Сейчас двух человек на всю страну объявили мучителями своих детей до всякого суда. И это сделали именно журналисты. Как, Вы думаете, в этом случае проголосуют присяжные?

      • Вы в тюрьме сидели, чтобы утверждать, что ей журналистский шум никак не помог? Шум поднял лично я. Исключительно с одной целью — освободить ее и не дать разлучить с ребенком. Она бежала, — какие уж тут могут быть сомнения, не мучайте себя напрасной верой. Все детоубийцы бегают со своими детьми от «правосудия» по два года.

        А специализированное расследование — это очень хорошо, а еще бы неплохо было бы мост хрустальный.

        А прежде чем писать о чем-то, лучше разобраться в предмете, вы ведь не маленький уже. По делу Агеева, если они дойдет до суда, присяжных не будет.

        • Одно дело — освобождение из тюрьмы. И другое — решение вопроса о виновности.
          Извините, но такие вещи должен решать суд. А если суд принял неправильное решение, существует апелляция. Я понимаю мотивы, по которым Ваша семья не пошла по этому пути, но в таком случае Вы должны примириться с тем, что общественное мнение будет не на Вашей стороне.
          Почему Агеевых не будут судить присяжные? Только если они сами этого не захотят.

          • Вот когда сядите, тогда оттуда проводить различия. Заранее скажу, что в РФ есть такая практика — если человек не сидит в ходе следствия, то его скорее всего признают виновным и приговорят к лишению свободы условно. В этом контексте вопрос о виновности или невиновности выглядит второстепенным. Учите матчать, пригодится.

            Вот попадете в суд и там будете извиняться. Заодно, если попадете по особо тяжкой статье, узнаете, как работает апелляция в суде присяжных. Удачи.

            На общественное мнение идиотов мне плевать.

  3. У нас с этим делом тоже все весьма непросто, хотя есть и психологи, и даже специальное отделение Социальной службы — служба по защите детей.
    Поэтому в Финляндии, если не ошибаюсь, более 10 000 «сирот при живых родителях» — то есть, детей, которые помещены в детские дома и приюты. Оттакая математика.

    • Понятно, что везде есть плохие родители — и в России, и в Финляндии. Речь идет о механизме, который позволит грамотнее определять такие случаи. Потому что когда до всякого расследования начинаются статьи, телепередачи и пр., уже непонятно, кто прав, кто виноват. И могут быть по ошибке разрушены НОРМАЛЬНЫЕ семьи.

    • Да, собственно и здесь есть в принципе-то существуют психологи, органы опеки и пр., и, скажем, вопросы усыновления обычно решает особый судья, специализирующийся на такого рода делах. Почему бы и в делах о домашнем насилии не пойти по такому же пути?

      • Да. С тем, конечно, условием, что у судьи — хорошая специальная подготовка, потому что семейные дела, действительно, подчас бывают весьма запутанными, и разобраться с вопросом, что будет во благо ребенку, а что — во вред — сложно.

Добавить комментарий