Когда дьявол войдет в этот город по шпалам,
В косолапом пальто, с забинтованным ртом,
Или на небе глаз нарисуется паром,
Или вырастет пудель на месте пустом,

Или разом взлетит золоченая рота
Соловейчиков грузных с упругих ветвей,
Или спустится кто-то с борта самолета
Без билета, без имени и без вещей

(этот воздух давно у него отыграли
но игра бесконечна во льду и в огне
и над нами дрожащие в трубах спирали
а под ними вчерашние листья на дне

и еще гладиолусы алых заводов
обрезают ножом и сжигают дотла
и уже вырастают в глазах пешеходов
треугольники из голубого стекла) —

Он, когда-то ужавший лучистым гранитом
Это воду, трепещущую по кривой,
Проиграет опять, и волшебным графитом
Нарисует на воздухе проигрыш свой.

И тогда, топоча и срывая повязки,
Изо рта он молчанье извергнет сполна,
И на несколько лет растворит его вязкий
Пар, поднявшийся к небу с болотного дна.