Юрий Моисеевич Ш.

Опубликовано автором

Недавно мне пришло письмо с упоминанием об этом человеке.
Я видел его несколько раз в 1989 году. Тогда он был одним из лучших экскурсоводов в Ленинграде, а я промышлял тем же ремеслом. Ш. был экскурсоводом совсем иного рода, чем знаменитый Владимир Герасимов, друг поэтов «филологической школы». В нем не было милого барства и изящной небрежности. Миниатюрный сухощавый еврей с характерными манерами высокомерного отличника, он преображался в экскурсионном автобусе, взяв в руки микрофон. Выверенные движения, точно просчитанные ремарки, блестяще поставленная интонация — и занимательнейший текст, конечно, безупречно привязанный к объекту.
Экскурсовод — профессия артистическая, и можно сказать, что Герасимов принадлежал к мочаловской школе, а Ш. — к каратыгинской. При этом он числился, если я ничего не путаю, в самой неэлитарной и затрапезной секции Бюро путешествий и экскурсий — военно-исторической. Я встретил его, когда он уже работал в частной фирме (тогда это называлось «кооператив»), и о войнах уже можно было рассказывать без цензуры, причем бесцензурщина еще не приелась; но я верю, что он и из советских военно-исторических экскурсий делал «конфетку».
Потом он уехал в Израиль. В 1993 году, побывав там, я расспрашивал о нем общих знакомых. Никто ничего не знал.
Прошло еще несколько лет, и я наткнулся на его имя в одном из шуточных стихотворений Леонида Аронзона, который именовал его «my wife’s двоюродный супруг». Невольно подумалось о том, что лучшие ленинградские экскурсоводы — друзья ленинградских неофициальных поэтов.
Где-то лет пять назад на одном из вечеров памяти Аронзона показали видеозапись недавнего интервью с Ш. Он почти не изменился.
Как стало ясно из текста интервью, Ш. познакомился и подружился с Аронзоном и Ритой Пуришинской в институте, в конце 1950-х. Рассказывал он об этом так (слова помню, разумеется, неточно, но за смысл ручаюсь):
«- У нас была очень хорошая, интеллигентная компания. Ну, Ленька… он попроще был.
— Как это попроще?
— Ну, он был такой… хулиган уличный. Общался с кем попало. Рита из него, конечно, сделала поэта. Рита из любого сделала бы поэта.»
Можно более или менее представить себе историю человеческих взаимоотношений, стоящую за этим интервью.
Впрочем, никто не знает, как поведет он себя, если покойный, и, казалось бы, забытый друг молодости вдруг окажется классиком…
(Кстати, об особом влиянии Риты Пуришинской на формирование поэзии Аронзона я слышал от многих — от Бориса Понизовского, к примеру. Но, по моему убеждению, «сделать» большого поэта невозможно. Можно разве что немного помочь ему сделать себя.)

Юрий Моисеевич Ш.: 8 комментариев

  4. не в тему

    Валерий, я тут на днях в своём журнале спрашивал про стихотворение, предположительно атрибутируемое Григорьеву, хотя приводится оно наверняка в искажённой редакции — по памяти одним юзером, заканчивается в его версии так: «Пойдите, обмойте тело / В камере-душевой». Полностью см. здесь:
    http://lukomnikov-1.livejournal.com/209572.html
    Если нетрудно, загляните и оставьте там несколько слов, мне очень интересно Ваше мнение.
    Знакомо ли Вам это стихотворение? Григорьев ли это? И если да, то каков правильный текст и где оно публиковалось?

    • Re: не в тему

      Я не знаю второго стихотворения. По стилю это похоже на Григорьева, но, думаю, текст неисправен. «Дознатель» — таких искажений языка, не несущих никакого игрового задания, Олег обычно не допускал. Может быть, это забракованные стихи. В 1990 году он вместе с Ясновым составил свой «канонический» свод, в который, однако, не попали кое-какие значительные вещи. После этого он еще два года прожил и кое-то еще написал, но не очень много.
      Надо сказать, что в силу особенностей своего образа жизни он часто терял рукописи и целые тетради со стихами, но обычно все восстанавливал по памяти. Кроме того, его архив после его смерти попал в руки случайных людей и, кажется, пропал из виду. Но сколько-нибудь интересных стихов там не было — я успел его просмотреть. Рисунки там были замечательные.

      • Re: не в тему

        Да, мне тоже кажется, что это именно искажённый текст Григорьева.

        > его архив после его смерти попал в руки случайных людей и, кажется, пропал из виду.

        Ужасно!

        > Но сколько-нибудь интересных стихов там не было — я успел его просмотреть.

        Извините, Валерий, но это, видимо, именно на Ваш вкус.
        Григорьев — чуть ли не единственный поэт, у которого мне интересно буквально всё.
        Уверен, что есть немало людей, которые относятся к его наследию так же.
        Ценю Ваши заслуги в публикации его творчества, но то, что Вы рассказали сейчас, это ужасно.
        Извините.

        • Re: не в тему

          Кто бы спорил, ужасно.
          Не было сколько-нибудь интересных стихов — я имел в виду, что там практически не было стихов вообще. Были с трудом поддающиеся расшифровеке наброски и один довольно «школьнический» перевод четверостишия из Гете. Во всяком случае, в той части, которую я просмотрел. Но там были, например, тетрадки с переписанными чужими стихами, очень интересные для характеристики его вкусов. Рисунки, записные книжки.

          • Re: не в тему

            > я имел в виду, что там практически не было стихов вообще.

            Валерий, я прошу прощения. Значит, Вы неточно выразились, ну и я, соответственно, неправильно Вас понял.
            Но всё равно — ужасно.
            Всё, что Вы сейчас перечислили, тоже безумно интересно.
            А насколько велик был свод переписанных им чужих стихов? Какие там были авторы? Какие тексты? Расскажите, пожалуйста, что помните.

            Герман (Лукомников)

Добавить комментарий