В профессорском кабинете, выделенном вашему корреспонденту добрым Иллинойским университетом на весь срок урбанизации и шампанизации, нашлось «Путешествие в Россию» Теофиля Готье и уже жалко, что придется возвращать его на полку. Очередная самая любимая книга на свете!
Во-первых, неописуемой красоты в смысле бумаги, иллюстрации, шрифтов и т. д. — последние остатки советской массовой роскоши (выпущена отделом географической литературы издательства «Мысль» в 1988 г., тираж — 100 000 экз.)
Во-вторых, комментарии — подстраничные, двух типов двумя шрифтами: персоналии, реалии, уточнения, дополнения, иногда вдруг пассажи из современной (сер. XIX в.) прессы, относящиеся к описываемым Готье лицам и происшествиям.
В-третьих — сам текст Теофиля Готье, которому за «Капитана Фракасса» и так можно простить парочку камей или как их там, но здесь он льет елей и воскуряет фимиам на предмет всего русского и российского с такой благородной искренностью и с таким бескорыстным восхищением, как это может только француз, надеющийся очень хорошо заработать (Готье приехал в Россию для составления роскошных альбомов о сокровищах Эрмитажа, а деньги на них рассчитывал получить у императора Александра Освободителя, который в 1859 году, впрочем, еще Освободителем не был). И сердце мое — сердце патриота — истаяло в сладостном умиленьи.
Написано, между прочим, местами действительно замечательно и переведено, судя по всему, превосходно, хотя переводчица (Н. В. Шапошникова — не могу не назвать, п. ч. ниже буду цитировать) иногда не могла не запутываться в приступах великолепного парижского многословия: Готье, конечно, должен был гнать объем — газетные путевые очерки были одной из основных составляющих его бюджета. Но постоянно попадаются описания, наблюдения и рассуждения совершенно замечательные или хотя бы очень забавные.
А иногда из всего этого велеречия нет-нет да и выплывет какая-нибудь удивительная, волшебная фраза. Вот вчера вечером, например, наткнулся я на одну такую и не поленился выписать — может и пригодится, думаю. И выписал:
Снег побелел еще больше и скрипел под ногами, как толченое стекло.
Снег побелел еще больше! Ну не волшебно ли это?
Сегодня утром взгляд в окно — и конечно: «как будто солью кто посыпал…»
И шел почти до часу пополудни.
И у нас! Но в голову с утра лезло: «словно кто-то тароватый»
проложил всю тару ватой…
У нас, кажется, уже всё. Впрочем, говорят, здесь погода очень переменчивая.
Снег побелел еще больше! Ну не волшебно ли это?
Волшебно, точно волшебно…
Как много хорошего где-то уже было. а мы и не знаем
П. ч. ленивы и нелюбопытны. Впрочем, это давно известно.
Снег побелел еще больше…
Я сам начинающий переводчик. 100 пудов — мой редактор не пропустил бы такое!
А книгу эту очень люблю.
Ну почему? Вон — даже советский редактор пропустил, а нынешние пожиже будут.
Редактор редактору, конечно, рознь. Но иные действительно пожиже советских. В плане образования. Так что оборота про снег, скорее всего, не поймут.
Мой редактор, например, обозвал Константина Великого кайзером. Т.е. в тексте поправил «император» на «кайзер». Уф-ф… Много я с ним ругалсо.
Ну, так это не редакторы. Это — текст-менеджеры.
Советские, впрочем, часто бывали «текст-комиссары».
Одно другого не лучше.
Нет, уж лучше иметь дело с хорошо образованным комиссаром. (В пыльном шлеме.)
Это миф. Хорошо образованных комиссаров никогда не бывало. И сейчас нет.
Бывали хорошо полуобразованные комиссары. И сейчас бывают. Иногда их называют менеджеры. В пыльных шляпах.
Кайзер — это хорошо
Несколько лет назад я смотрел фильм «Ким» по Киплингу, так там бедный индийский мальчик молился «лорду Будде».
Re: Кайзер — это хорошо
Ох, куда катимся…
Про снег фраза — волшебнач. И про взгляд в окно
Прп соль — это Саша Соколов.
я его люблю в процессе чтения и всегда страшно разочаровываюсь прочитав
Благословенный — это Александр I, а не II.
Пардон — Освободитель, конечно. Сейчас исправлю.