Горы над Цюрихом, ровно горящий июль:

быстрые матовые солнца, сияющие медленные луны.

В углублениях гор запасы неба – вдруг кончится.

И то, очень небо здесь тратится:

маленькими бесцельными самолетами,

воздушными шарами, похожими на фунтики мороженого,

парапланеристами, подвешенными ко вздутым полоскам,

вилохвостыми коршунами…

Вилохвостые коршуны мгновенно обворачивают краткие тела длинными крыльями, ввинчиваются в луг и мгновенно же, разворачиваясь и разворачиваясь, с ничем во рту подлетают.

…На лугу лежали коровы с лицами пожилых демократических писательниц конца девятнадцатого века. Недоставало только пенсне, чтобы сфотографировать в овале.

Коровы к фотографированию равнодушны. Из домашних животных любят фотографироваться ослы, а коз, овец, куриц, не говоря уже о гусях и утках, это только нервирует. Олени убегают, но они всегда убегают. Лисицы, волки и медведи даже не выходят из леса.

…Но что же будет со всем этим, когда нажмут кнопку и оболочка начнет скрежеща отводиться назад – вместе с лугами, лесами и хуторами на ней, а из выдолбленных изнутри гор выдвинутся исполинские пушки, нацелены на Цюрихское озеро, откуда как раз высаживается русский десант.

Куда всё это скатится, за какой горизонт?

…Или у всех у них тут – у коров, у крестьян, а может быть, даже и у туристов с фотоаппаратами – есть на этот случай инструкция: куда ложиться, за что держаться?..