Пфальц, улица под и над виноградниками, старая мельница, перестроенная под жилье, заполночь, бабочка —
ночная, небрежно и изобильно позолоченная — золотильным порошком, но как же мне быть? золотильный порошок я уже несколько дней как отдал — винограду, наклонно стоящему сверху вниз, сейчас изнутри себя темному, даже лучше сказать: тмимому, и только снаружи кое-где посеребренному, а вовсе не ей, небрежно и изобильно посыпанной чем-то рыхлым и жирным, не ей, под широко- и выгнутолистым, а сейчас похожим на подвитой сухой дождь цезарским деревом (оно же павловния войлочная в честь нидерландской королевы Анны Павловны, дочери императора Павла) сдвинувшей у меня на рукаве свои вздрогнувшие в желтом оконном свете, небрежно и изобильно позолоченные — парчовые, как я бы сказал лет двадцать назад — крылья (а я и сказал: крылья парчовых ночниц), ровно как собаки сдвигают во сне уши, точнее, прижимают их к голове.
завораживает
Спасибо.
Да уж городок наш был вытолкнут в обьятья Бадена, а ведь и он этой красоте немало послужил.
Какой городок?
Гейдельберг
Ах да, действительно.
Впрочем, от передачи в землю Баден-Вюртемберг Гейдельберг Баденом не стал, не так ли?
Надо будет как-нибудь описать, как мы сидели тут в деревенском ресторане во дворе, и вдруг во двор въехали четыре «Ягуара» с гейдельбергскими номерами. Публика застыла в изумлении и благоговении, и тут кто-то (кажется, это был я) заметил задумчиво: «Гейдельбергские романтики приехали».
Это было ещё Герцогство Баден (1902г.) А Баденом едва не стал)), открыли здесь, было, радийзолиевый (как же такое пишется!) источник, да он иссяк, не ужившись с местной романтикой.