В общем и в целом я не мог бы сказать, что мое личное представление об Аронзоне-поэте решительно перевернуто (ну и слава Богу! оно меня совершенно устраивало!), что круг любимых стихов существенно расширен (а вот это жаль; с другой стороны, несущественно, но расширен — и это уже редкое счастье!). Сказанное не только не отменяет, a наоборот, усугубляет необходимость издания «Малого Аронзона», и не одного, а скорее даже нескольких, в том числе, я надеюсь, когда-нибудь и по проекту Вашего корреспондента. Но публикация во 2-м т. настоящего издания списка из 71 стихотворения, составленного в сентябре 1970 г. самим Аронзоном, требует первоочередного выпуска именно этого «Избранного» (с присовокуплением «последнего» «Как хорошо в покинутых местах…») в качестве выполнения авторской воли. А дальше посмотрим…
Итак, я все-таки остался при исходном своем представлении: при всей несомненной и чрезвычайной талантливости сравнительно ранних стихов Аронзона (талантливости, при этом, неуклонно нараставшей от года к году) его личность в 1968-1970 гг. по тем или иным причинам перешла в некоторое качественно иное состояние. Или можно сказать так: его, Аронзона, существование в значительной степени переместилось в иные области, в ландшафт того, что он (а вслед за ним Рита Пуришинская, а вслед за ней — все мы) называл Раем. Результатом этого перемещения стали, с одной стороны самые его волшебные, самые прозрачные, самые ни на что не похожие, самые счастливо-одинокие во всех смыслах стихи, а с другой стороны, постоянно увеличивающаяся трудность существования, просто-напросто физического нахождения где-либо помимо этого ландшафта. Быть может, я сейчас возьму назад свои недавно сказанные по другому поводу слова (не полностью возьму назад, а оставлю как возможную гипотезу и, по крайней мере, объяснение в рамках чисто литературного разговора, который не может вестись в «терминах рая») о том, что «Аронзон не вынес перепада давлений — все его великие стихи написаны в последние два-три года жизни. До того он был в целом «один из многих» и вдруг оказался в глубоководных областях, где давит вся толща. Выдержать внезапно обрушившееся на него величие он оказался не в состоянии. Вот если бы это произошло раньше… Или позже.. После знакомства с двухтомником я готов допустить, что все было несколько по-другому…
Дело в том, что в этой книге, в двух ее томах, почти физически ощущается личное, человеческое присутствие Леонида Аронзона. Прочитав ее, можешь совершенно ответственно сказать, что знаком с ним как с человеком, и не просто знаком — а знаешь его в его жизненном развитии: как будто вырос с ним вместе на Второй Советской улице, как будто ходил с ним в институт на лекции, ездил в отпуск, писал сценарии для научпопа, видел, как он одиноко ходит по Раю. Не знаю, когда я в последний раз сталкивался с таким эффектом физического присутствия какого бы то ни было человека в какой бы то ни было книге (если вообще сталкивался). Так вот, этот человек, пожалуй, мог выдержать любое «обрушившееся на него величие». Сильный, красивый, музыкальный, остроумный, удачливый в любви и друзьях, способный противостоять несчастьям, во всем с избытком талантливый (достаточно взглянуть на его рисунки и каллиграммы). Но к «соблазну Рая» и он не был готов. Вряд ли кто-либо вообще может быть готов к этому соблазну (из немногих, способных его почувствовать). И — хотя я и согласен с представленными в предисловии доводами против версии самоубийства — он ушел от нас в Рай, потому что хотел этого. Не сорвись тогда в Средней Азии курок, ушел бы в другой раз…
А теперь вот — вернулся из Рая, чтобы снова жить среди нас. Я говорю это совершенно серьезно, это (и последующее) не оборот речи, а образ, что означает полную и даже бóльшую реальность.
Этот двухтомник есть прежде всего акт физического возвращения Леонида Аронзона. Это его дом, где он теперь живет, куда мы можем придти к нему. Теперь все будет по-другому — с нами, с нашей поэзией, с нашим языком. Я думаю, мы спасены.
Задумался и охватила жуть, что вот так придут и соберут в какой-нибудь н-томник все, что написалось, а ведь хотелось всего-то стишков пятьдесят оставить потомкам для смеху и морального удовлетворения.
Скоро мне пришлют двухтомник и проверю ощущение.
Ваш последний абзац — поразителен. Так верующий мог бы сказать о пришествии мессии (я говорю без капли иронии).
Я отчасти разделяю Ваши чувства и мысли.
Но многие «мы» (среди которых меня нет) считают, что уже были спасены И.Б.
А на самом деле, я ужасно рад читать, как Вы пишете об Аронзоне — молодо и воодушевленно.
Давайте вернемся к этому разговору, когда Вы прочтете двухтомник. Мне интересно Ваше суждение.
Дорогой Олег. Я скоро буду в СПб. В Москве я двухтомник не нашел. Его там просто не было.
Подскажите, как мне не проскочить мимо Аронзона? Отсрочка нежелательна. К кому обратиться?
Я думаю, самое простое — спросить в изд-ве Ивана Лимбаха:
«Издательство Ивана Лимбаха»
197022, Санкт-Петербург,
проспект Медиков, 5.
бизнес-центр «Карповка»
телефон (812) 380 17 19, (812) 380 17 13
факс (812) 336 26 86
Email: limbakh@limbakh.ru
Там, вероятно, и продадут дешевле. Во всяком случае, они точно должны знать, в каких магазинах есть.
Спасибо!
Не за что, Дима. Там у них в таком же оформлении еще Роальд Мандельштам есть (не знаю. любитель ли Вы — я не особенно) и Олег Григорьев (переиздание старой, 90-х гг. книжки).
А год назад, что ли, они выпустили том Скалдина — со стихами и романом. Мне это куплено, но еще не доехало.
Надеюсь, доберусь. Все посмотрю. РМ мне интересен, но знаю его слабо.