ТАМ, ТОГДА

(Ленинград, ноябрь 1981 г.)

Мой друг! я видел море зла
И неба мстительного кары…

К. Б. (1813)

Там рвет себе тельник беглый бук,
гатчинский бухой голштинец —
он камню райского града внук;
и на плече твоем, смотри,
треугольный его гостинец
с мéртвой семечкой внутри.

Там на углу ланских равнин
дробно дрожит под наши скрипы
крученый тополь-дворянин
и, распустивши тыщу губ,
на плечике у сдутой липы
заснул с рассветом барыга-дуб.

Там светит ветер к ноябрю
всё заведеннее и безгрешней,
и в ту кромешную зарю
ты, мимо всех этих господ
(чернореченской черешней
натрудивши губ испод),

едешь — как кесарь к косарю,
летишь — как русский Гельдерлин,
плывешь — как в море зла, мой друг,
по каменно острóвскому проспекту
пока-еще-домой…

XI, 2010

ТАМ, ТОГДА: 18 комментариев

    • Да? Не вижу.

      Да и в принципе сомневаюсь, что это возможно.
      Язык наш никуда не бежит, он просто есть. Освоить бы данные объемы хоть до какой-то разумной стрепени — уже было бы хорошо.

  1. Прочёл с живым интересом, замечательно мелодия, как свет проступает через литеры (особенно, через шипящие) Не откажите ответить на вопросы, Олег, я не всё понял.
    Почему голштинец=русский (кронштадтский) матрос? Это сюрреализм, или нечто, чего я, к стыду, не знаю?
    Что продаёт дуб? Или слово барыга здесь в каком-то неясном мне значении?
    И последний вопрос: что за кесарь к косарю? Какая-то легенда? Напомните, прошу вас.
    Спасибо, а то когда что-то неясно, ощущение непрочитанности стихов (довольно противное)возникает.

Добавить комментарий