О Викторе Александровиче Сосноре

Последние по времени стихи Сосноры, которые мне действительно, по большому счету нравились, датированы началом семидесятых годов. Проза его мне не нравилась никогда, никакая.

«Лично» я с ним незнаком и знаком не был, «вживую» наблюдал лишь несколько раз в самом конце 70 гг., за полгода примерно до его болезни: шел набор в новое ЛИТО, взамен распущенного мэтром. Я сразу же решил не оставаться, но наблюдал с большим интересом. Человек В. А. был блистательный и оснащенный абсолютным слухом на стихи. Слухом этим он, впрочем, не особенно пользовался — как и многих поэтов романтического склада, чужие стихи его нисколько не интересовали. Но когда все же высказывался — глубина технического, практического понимания поражала. Неискренние похвалы давались ему (в отличие, скажем, от Кривулина) с ощутимым трудом, даже когда речь шла о стихотворческих барышнях с перспективой разработки по контуру тела. Механизм стиха он понимал, как будто сам его изобрел. Что, впрочем, в более поздних книгах сказалось скорее печальным образом — порождающие алгоритмы там слишком осознаны, да и очевидны. Впрочем — чудеса всегда бывают! — в последние годы стихи вдруг снова задышали, зазвенели, хотя бы отчасти напоминая те давние, любимые…

Единственный разговор, который у меня с ним тогда состоялся, был неправдоподобно, нечеловечески глуп (с моей стороны, конечно). Шли от ДК им. Цурюпы к метро «Балтийская». Я сказал: «В. А., а я вчера слышал, как Бродский по «Голосу Америки» назвал Вас среди лучших русских поэтов». Я хотел сделать ему приятное (!). Соснора коротко поднял голову и ответил: «Еще бы ему меня не назвать!» Но и сам знал, конечно, что мог бы и не называть. Да чаще всего и не называл.

Во «Всадниках» и вокруг есть волшебные стихи. В «Кристалле» меньше и по-другому — но тоже. В целом, таких стихов имеется в количестве достаточном, чтобы можно было с чистой совестью считать Виктора Соснору большим русским поэтом. Понятно, речь идет только о моем личном восприятии и о моей личной совести. Ни первого, ни второй никому не навязываю.

Но сегодня я хочу сказать другое и о другом: Виктор Александрович, я восхищаюсь Вами.

О Викторе Александровиче Сосноре: 27 комментариев

  1. а я помню самые первые книжки — немного раньше. питерский вознесенский, понимал я тогда. только без стадионов и с чем-то по-питерски genuine. боже мой, насколько русский мiр богат и жесток. но для он действительный член (небесно) императорской академии словесности

      • Самые первые и я помню, у меня они были, но досюда не доехали. А «Всадники» здесь, со мной. Сейчас вот теща купила в СПб громадный том — все стихи вместе. Но когда еще доедет… Любопытно, но не принципиально — те десять-двадцать великих стихов и так со мной. «Как и вся больная родина моя». Напечатано было: «большая», что, впрочем, тоже неплохо.

  2. Всегда относилась к нему средне.

    Стихи 60-х-70-х нравились когда-то, но почти никакие не на языке, потом, по-моему, было механистично и скучно, проза — казалась тягучей.

    С удовольствием посмотрела бы последние. А где?

    • А я всегда неплохо к его стихам относился, но только не к выпендрёжным вроде «кузнечика».. Актёрство у него ( и в поведении и в стихах) возникает тем сильнее, чем слабее стихи. Вот отсюда и дурацкая фраза о Бродском. который, кстати. просто из равнодушия мог вежливо похвалить и двже вежливо восхититься.

      Соснора и как поэт и как человек — очень неровный. М.б. самый неровный… А «Всадники» это и верно вершина его. Пока до них поднялся. глядишь, и вниз потихоньку пора… а вот последних стихов я не видел.

      • Посмотрел ту энеаду что в «Звезде» Последнее, девятое стихотвореение блестяще, эмоционально по напряжённости и звучит, Остальные оставили равнодушным. «Словечка в простоте не скажут…» и т.д. Ну отчасти потому, что без рифмы по-русски стихи перестают быть стихами. ( ну не считая привычно-годуновского шекспирообразного пятистопника)…

  3. Честно говоря, мне, наоборот, именно пара последних книг, уже 90-х годов, казалась вершиной и блистательным финалом… Но это на уровне впечатления, без анализа, так что, может, я чего и не уловил.

    • Соснора как поэт молчал 16 лет (1983-1999), об этом не надо забывать. В первой книге, написанной после возвращения, «Куда пошел? И где окно?» есть несколько очень хороших стихотворений, на уровне лучшей его поры, потом (на мой вкус) — опять спад. Если имеются в виду другие «книги 90-х» («Знаки», «Тридцать семь» и т.д.) то все они писаны в начале 70-е, частично вошли в «Кристалл», а в постсоветское время просто вышли в полной авторской редакции.

Добавить комментарий