это мы и произвели. Всходить, слава Богу, не пришлось, привезли на автобусе.

Чтобы к этому больше уже не возвращаться, сразу начну с непристойной красоты гор.
Непристойная красота гор — раз:

Непристойная красота гор — два:

Бутылочка на палочке это, между прочим, никакая не бутылочка на палочке, а приемно-сигнальный узел установки спутникового слежения за муренами. След мурены мы видим на заднем плане.
Непристойная красота гор — три:

Быстро переходим к светской части, но ограничим ее сценой в шинке — вечером дня завоза на гору и после посещения пункта наблюдения за муренами:

Справа от в. п. с. и О. Б. Мартыновой писатель Петер Хандке — в очень оживленном состоянии.
А вот он же на следующий день — как ни в чем не бывало:

А вот это (тем же утром на приступочке) один из самых уважаемых людей немецкоязычной литературы — поэт и прозаик, редактор знаменитого грацского журнала «Манускрипты» Альфред Коллерич:

Дело происходит, между прочим, в замке Брунненбург, где, как уже упоминалось, проживал после отсидки Эзра Паунд. Но об этом несколько позже, а пока на террасе замка происходит чтение лауреатов.

Ольга Мартынова только что прочитала стихотворение Марии Степановой про Манеж и гостиницу «Москва» и с интересом слушает немецкий перевод (собственный в сотрудничестве с Эльке Эрб) этого стихотворения. Интересно, что читала Оля с интонациями, вдруг напомнившими мне чтение Вити Кривулина, а когда я (потом) сказал ей об этом, очень удивилась. Перевод зачитывает (за деревом почти не виден) Михаэль Крюгер, поэт, прозаик и издатель. И (вместе с Хандке и Коллеричем) член жюри. Элегически сидит другой лауреат премии Губерта Бурды — Сергий Жадан, украиноязычный писатель из Харькова. В сущности, явление не менее странное, чем русскоязычный писатель из Ивано-Франковска. Но это так, в скобках.

После чтения началась культурная программа. А именно: дочка Эзры Паунда Мэри де Рахевильц рассказала слегка о том о сем:

и провела по превращенной в приватный музей башне, где Эзра Паунд (с двумя женами) жил несколько лет по возвращении из Америки. Вот:

вот:

и вот:

Дочка Мэри — по виду совершенно невиноватая старушка — не скрывает, что ей совершенно непонятно, за что же все-таки мучали по тюрьмам и психушкам бедного папу, который хотел только одного — спасения европейской культуры. И вообще: когда папа поехал в 1939 году в Америку с рукописью (очевидно, одной из промежуточных редакций) «Cantos», он хотел там остаться, но никто ему не предложил «никакой должности, никакого места», так что ему «просто ничего другого не оставалось», как вернуться в Италию к Муссолини и заняться подрывным радиовещанием на Америку. В этом жанре (про то, какой папа-Паунд был белый и пушистый) хорошая дочка написала целую книжку. Книжка, правда, давно распродана и не переиздавалась (происки, небось, евреев и банкиров, которых так страстно обличал Эзра Паунд на волнах итальянского радио). Т. е. практически недоставаема. Но была подарена Сергию Жадану, ниже изучающему коллекцию холодного и огнестрельного оружия семьи Паунд-де Рахевильц:

А вечером состоялось вручение премий. Вы видите Ольгу Мартынову за произнесением краткого слова о Марии Степановой и провозглашением другого ее стихотворения (о Пирре).

Интонаций Кривулина, между прочим, на этот раз не было. Оля потом сказала. что стихи сами себя читают, а она даже и не задумывается, как их читать. Это касается не только чужих, но и ее собственных.

А потом был банкет и все дела. Этого я не фотографировал.