В гостях услышаны две истории.
История № 1:
Гостья, пожилая женщина родом из Чехословакии. В самом конце войны ей, в группе девушек, удалось уйти из Освенцима. Татуировок у них почему-то (еще?) не было, только стрижка наголо, которую оборудовали пейзанскими платочками и двинулись на запад, как бы уходя с вермахтом — в идеально отлаженном механизме немецкого отступления. Собственно, они хотели попасть в Прагу. Приключений было множество, и рассказывается об этом очень смешно и увлекательно.
Среди прочего: в процессе совместного отступления возникали человеческие, и даже доверительные отношения с немецкими солдатами и офицерами (правда, девушек все равно в конце концов разоблачили и арестовали — 29-го или 30-го апреля). Одного военврача она спросила, отчего такое отчаянное сопротивление, ведь война же проиграна? Вы не боитесь? Ответ был — не совсем на вопрос, но, видимо, реакция на его последнюю часть:
«А я не боюсь. Когда русские придут — что бы они ни сделали у нас, это будет ничто по сравнению с тем, что мы сделали у них».
История № 2:
Хозяин дома, пьющий профессор. В молодости дружил с Паулем Целаном. Как-то провожал Целана после какого-то литературного мероприятия и заключительного ужина в гостиницу. Оба были очень навеселе, особенно Целан — подпирая друг друга, шатко и валко шагали по ночному Франкфурту и развлекали себя распеванием революционных песен (назван был «Интернационал» — Целан мог бы спеть его на доброй полудюжине языков, а профессор, вероятно, и на дюжине, включая, кажется, древнеаккадский).
Неожиданно Целан увидел предвыборный плакат Свободной демократической партии (Геншер, помните такого? Бундовский мининдел с разветвленными ушами), партийными цветами которой, как известно, являются желтый и голубой. Целан остановился, вгляделся и закричал:
«Украинские фашисты добрались до Франкфурта!»
После чего мгновенно протрезвел, помрачнел и до самой гостиницы не произнес ни одного слова.
С днем Победы.
С днем Победы.
История войны еще не дописана, не доанекдочена…
с днем победы!
поразила фраза из первого рассказа
Никого из присутствующих она явно не поразила. Но это была особая публика, не показательная.
Лично мне даже интереснее кажется вторая история. Свидетельства о Целане драгоценны.
Фраза врача поразила, конечно. Только непонятно, как ее комментировать, — она обнажена и замкнута на субъект.
А про Целана вообще это первый живой мемуар, который встречается. Опять же склоняет более к раздумью, чем к слову.
По-немецки, естественно, живых мемуаров о Целане опубликовано много. Есть книжки, есть фильмы — у нас, кстати, имеется один на видео, очень хороший, он там читает замечательно, «как русский». Но, конечно, это редкость, чтобы так вживую услышать «неопубликованное». Я уж не говорю о том, что это до некоторой степени кратчайший рассказ очевидца о Второй мировой войне на Буковине.
Это даже смешно — я все время забываю, что умею читать по-немецки.
Поищу-почитаю…
Тогда пёостарайтесь найти что-нибудь о «деле о плагиате». Душераздирающая истгория!
Это у меня на указательном пальце пластырь опечатки делает. «Дело о плагиате», затеянное вдовой Ивана Голля.
С днём Победы! Я вот думаю про первую историю, про слова врача, он же был в России? И это ,видимо, то страшное чувство вины, что всё — «ничто, по сравнению с те, что сделали они, (он в их числе)».
Мне стало очень интересна эта история. Что дальше происходило с этими двумя чешками, и как им удалось сбежать из лагеря? И что было с врачом, если о нём хоть что-нибудь известно? Мне очень интересно, напишите, пожалуйста.
Катя.
Это, пожалуй, была не вина, а что-то другое. Особая тема. Надо отдельноп подумать.
Про врача я ничего не знаю, а девушки спаслись. Только там было не две чешки, а целая группа евреек из Чехии, которые себя за чешек выдавали. А из лагеря им удалось просто уйти вследствие некоторой неразберихи, это все же был апрель 45 г.
Подробностей я, конечно, не знаю. Эта пожилая дама охотно все рассказывает и даже, если приглашают, выступает в школах, считает своим долгом. Может быть, мы организуем ее выступление в Даниной гимназии, тогда будем знать больше.