Общий план.
И всё создано вот этой самой рукой. Был еще серп, но ушел за яйцами. В соседнее полушарие.
Особенно это создано, по всей видимости.
И это. (Прошу прощения за дешевые эффекты)
А вот сефардское кладбище в Гринвич-Виллидже — довольно-таки малогабаритное, метров на 15 квадратных.
Что удостоверяется соответствующей доской. Сефардскую общину составляли беглые (из испанских и португальских колоний) марраны и негоцианты из Голландии (когда-то, естественно, тоже беглые).
Вообще, что такое Манхэттен? Это просто очень большая, даже, я бы сказал, гигантская Новая Голландия.
Новая Голландия, воспроизведенная — прошу прощение за ассоциации из научной фантастики и массового кино — каким-то старательным американским Солярисом, побывшем в мозгу у Иосифа Бродского. После двух пачек «Мальборо» и бутылки виски.
Это Гудзон. Сюда Бродский, неподалеку где-то живший, любил приходить и приводить знакомых — выпивать на досках. Здесь был полузаброшенный порт — разор, беспризор и опустение. Умереть здесь — означало почти не нарушить обещания: я помню эти места девятнадцать лет назад — остров тут был довольно-таки Васильевский…
А сейчас все починили, почистили, построили эспланаду, насадили деревьев, наставили скамеек и общественных ту… (тщ, запрещенное в Америке слово!) — помещений для отдыха, написали правил поведения детей в песочницах (ни в одной стране мира, даже в Германии, нет столько «правил поведения») — Бродскому бы не понравилось, я думаю.
Такие примерно эспланады есть в каждом цивилизованном городе — и у нас во Франкфурте, и у нас в Петербурге. Не за это мы любим Нью-Йорк-город…
А за этой вот решеткой — место свободного выгула собак. Диалектика свободы вообще должна была бы стать основной темой современной американской философии. Но нет, зачем, американец и так знает, что он самый свободный человек на свете — после того, как выполнит десять тысяч инструкций, заполнит десять тысяч формуляров и зайдет в отведенное для свободноего выгула место (удостоверившись, что его собака знает и правильно понимает правила своего поведения на площадке).
(продолжение следует)
Надеюсь, приедете еще и график будет менее насыщенным. И вечер тогда можно было бы устроить поэтический.
А как воспринимается Нью–Йорк свежим взглядом?
Разве что в следующий раз, когда (если) пригласят преподавать.
А как воспринимается — всё здесь.
А куда бы он (Бродский) делся.
Да уж нашел бы куда деться. На то он был и Бродский.
Это Не-Бродские часто не находят куда деться. Бродские всегда находят.
Я так и полагал)
Манхэттен вообще, похоже, наладился соответствовать представлениям о себе, это говорит очень в его пользу. Прекрасное должно быть узнаваемым.
Я не понимаю, какое у Вас там время. Уже поздно или еще рано? Или вообще там еще вчера?
Насчет вчера или сегодня я как-то запутался. Подозреваю, что у нас сегодня, а завтра будет завтра. Сейчас 2:37 ночи, если верить компьютеру.
Это означает, что два часа тридцать восемь минут назад еще было 3 мая! а у нас-то уже тем временем — восемь утра четвертого! Поэтому Вы попали не только на Луну, а еще и во вчерашний день, вот что.
Или, блин, все-таки в завтрашний?
Простите, Олечка, я вчера рухнул все-таки.
А сейчас в университет побреду. У нас 4 мая — это вчера или завтра?
Наверно, вчера.
К Вашему возвращению из университету оно станет вчера! У нас длинные руки.
Красивая Америка. (правда я предпочитаю Европу, и это чисто голословное утверждение, потому что в Америке как раз никогда не была)
И место для выгула собак…сильно огороженное.
И вспомнила, как под Парижем в зоопарке видела загон для людей, где львы и тигры ходили спокойно, а народ на них смотрел через свой огороженный стеклянный туннельчик.
Ну уж в Европе с загонами для людей всегда всё было в порядке.