как обращает ко мне свои письма студентка Элизабет (а подписывает «Твоя Лиза») — проводил сегодня занятие по Бен. Лившицу и Конст. Вагинову.

Среди прочего читали ст. «Звукоподобие проснулось…«, и «дорогой профессор» как-то вдруг впервые осознал, что слово «звукоподобие» есть в данном случае полный синоним слова «стихотворение» (что легко проверяется простой подстановкой в текст и следующим за ней поразительным эффектом прояснения). Не знаю, замечал ли это уже кто-либо, простым поиском не обнаруживается — ближе всего подошел к этому, пожалуй, Алеша Пурин в замечательной статье «Опыты Константина Вагинова», где он полагает «звукоподобие» синонимом поэзии вообще. В данном случае я бы не согласился (хотя в целом, статья, повторяю, замечательная и очень тонкая, и я ее с наслаждением перечитывал перед занятием) — «звукоподобие » здесь не образ, а слово-заменитель (причины этой замены — отдельная тема, о которой еще стоило бы подумать).

Среди прочего это, однако, означает, что Конст. Вагинов придумал два синонима для слова «стихотворение» и назвал ими две свои книги — последнюю изданную, «Опыты соединения слов посредством ритма», и вообще последнюю, «Звукоподобия» (т. е. обе называются, в принципе, просто «Стихотворения»). Эта последняя, кстати, есть у меня дома в виде машинописной книжечки, которые делала и раздаривала знакомым вдова Вагинова, Александра Ивановна, работавшая в библиотеке Союза писателей.

С А. И. Вагиновой я не был знаком (в отличие от второй вдовы сегодняшнего — уже вчерашнего — занятия, Екатерины Константиновны Лившиц), книжечка досталась мне в подарок от Эльги Львовны Линецкой — после смерти Емельяна Николаевича Залесского, ее мужа. Впрочем, об этом я недавно уже вспоминал — там и о Вагинове есть: «Хороший был парень Костя Вагинов…».

… Завтра (то есть уже сегодня) отправляемся с утра пораньше в Чикаго. На заслуженные выходные.