…И пугливый кабан —
Пустотелых лесов господин…С. Е. Вольф “Вот тупая река…”
В лесах зеленых золотых
у мертвой белки лыс затылок,
и мертвый лис на свой салтык
ползет на косточках застылых.
Ему навстречу, бел и волгл,
но лоб прожарен, как оладья,
выходит из оврага волк,
наискосок глазами глядя.
А мертвый ласковый кабан
прильнул к реке кровавым боком,
и снулой щуке по губам
мазнуло в омуте глубоком.
Mедведь-мертвец гремит кольцом
средь запахов не мировейных,
и мертвый человек лицом
ложится к белке в муравейник.
IX, 2012
Дорогой Олег! Я еще обязательно напишу об этом стихотворении,
но сейчас бегло (убегая) хочу сказать именно в связи с ним,
и особенно — с белкой в муравейнике, что прочитал этим летом
«Долину Иссы» в очень хорошем, только что изданном, переводе, и это действительно замечательный, дикий, страшный, прекрасный, гудящий мельчайшей жизнью роман.
Да, роман более чем замечательный.
Стихи у Милоша, на мой взгляд, более чем посредственные, а сам он был более чем сволочь — то, что он написал о Боровском, простить невозможно.
Я в свое, живожурнальное еще, время хотел обозреть антологию Горбаневской, но как-то не собрался. Не Горбаневску пожалел, а именно что не собрался. Мое основное впечатление было, что есть два польских модерна. Один — в сущности русский модерн на польском языке, и это и Тувим, и Лесьмян, и Галчинский. И есть западный модерн — типа Милоша. Серьезну художественну ценность представляет только первый, конечно. ПОслевоенная польская поэзия за немногими исклчениями исклчеител
ьно плоска, неинтересно, подражательна и злобна.
Это суждение, разумеется, не только по антологии Горбаневской, которася, впрочем информативнее прочих, поскольку она не делает стихи ни лучше, ни хуже.