в 2 тт., БС НБП ( — больше не буду, не буду!); М. — СПБ., 2006; подг. А. Лаврова и Дж. Мальмстада

Вот, конечно, на мой непрофессиональный взгляд, практически идеальное издание.

<Отдельно — но действительно совершенно отдельно от всего прочего — восхищает смелость крупного литературоведа А. Лаврова, на первой же странице вступительной статьи написавшего «довлевшему над» — вот это я называю «хладнокровие»!>

Никогда не читал стихов Белого в таком количестве и настолько подряд. По настоящему счету ничего не понравилось, кроме — как ни удивительно и неожиданно (для меня) — поэмы «Первое свидание». Каковая, судя по всему, является архетипом и недостижимым образцом поэм Пастернака.

Удивительная вещь — при всех немеряных талантах и несомненном (и в его время ни с кем не сопоставимом) понимании технической стороны стихосложения Белый раз за разом демонстрирует неспособность порождения собственного поэтического языка и собственного поэтического мира. В сущности, все это смена одной системы стилизаций другой системой стилизаций (при предельно серьезном отношении к этим стилизациям). Только в «Первом свидании», стилизующем (и безмерно при этом усложняющем) аскетический, мягко говоря, язык Вл. Соловьева, Белый наталкивается на собственный язык (действительно отвечающий его собственным внутренним и внешним обстоятельствам — личности, биографии, воспитанию, кругу, культуре и т. п.; не выдуманный по тем или иным «общим соображениям»), но никогда позже к нему не возвращается.

Любопытно это прежде всего в связи с тем, что в прозе — независимо от того, удачная это проза или неудачная — у Белого всегда есть собственный язык и собственный мир, от которых он как раз время от времени пытается (почти безуспешно) избавиться.