В ЭТОМ ИЮЛЕ, ФРАНКФУРТ
В этом июле девушки напоминают волейболисток — в полуголых майках навыпуск и тугих трусах под самый срам. Их толстые кроткие ноги шлепают вьетнамками по затемненным лужам, где отражается черно-белое небо и косые шипастые шпицы.
Златоволосые мускулистые женщины с золочеными сумочками пахнут, пробегая мимо, как ходячие липы.
Одна, с изгибающейся одновременно во все стороны левреткой на поводке, подняла милые круглые глаза, нежно припухшие сверху и снизу, — в них светилось понимание того, что прохожие восхищаются левреткой, а не ей.
В этом июле из котельной трубы пышно поднимается белый пар и не разглядеть: в форме Статуи Свободы он поднимается или в форме Матери-Родины. Потому что он непрерывно поворачиваеся вокруг своей оси, а головой теряется в облаках.
В жестяных коробочках спят маленькие ступенчатые автомобили, радуясь темноте и прохладе. Они думают сквозь сон о родственной темноте и прохладе церквей. Орган, думают они, это велосипед, который никуда не едет, а играет фуги Баха.
В этом июле смерть ходит в дымчатых очках по аллеям и приценивается. Кролики дрожат, прижимая уши.