Четвертый и последний рассказ про Сеню Кошкина:

ДЕЛО БЛИЗНЕЦОВ

почти детективная история о том, как начинающий Шерлок Холмс Сеня Кошкин из б «зэ» устроил следственный эксперимент по узнаванию неузнаваемых близнецов Вени и Вити Гурных

Почему-то в нашем классе субботники никогда не устраиваются по субботам. Они устраиваются по понедельникам, вторникам, средам или пятницам. По четвергам они, кстати, тоже никогда не устраиваются. Я долго не мог понять, отчего это происходит, пока наш хулиган Пузырёв по прозвищу Пуся, хорошо знакомый с тайными сторонами жизни, не объяснил мне, что по четвергам и субботам наша классная руководительница Людмила Ивановна выходная, и ей неохота специально ехать в школу ради субботника. Пуся сказал это с таким видом, будто разоблачил ужасное преступление Людмилы Ивановны, но я-то считаю, что это довольно правильно с ее стороны. Всe-таки ей надо разумно организовывать своe время и как следует отдыхать, чтобы как следует руководить нашим классом, особенно Пусей. Наша классная руководительница бывает довольно строгой, но руководительница-то она классная! Я думаю, это потому, что она как следует отдыхает по четвергам и субботам, если Пуся, конечно, всё не наврал.
Словом, я натянул сверкающие резиновые сапожки, совершенно не сверкающую ничем, кроме заплаток, старую куртку, нахлобучил кепку и отправился вместо школы во Владимирский садик. На весеннем субботнике мы всегда вскапываем Владимирский садик, чтобы в него можно было посадить всякие растения — цветы разные, траву там какую-нибудь… Хотя, по-моему, трава в дикой природе и сама вырастает, без вскапывания. Но, может быть, в недикой природе Владимирского садика она так одомашнилась, что ленится сама вылезать из земли и ждет, пока ей кто-нибудь не расковыряет путь наверх. Так вот, мы ей и ковыряем.
Когда я вышел из дому, на улице был легкий дождик, светлый на фоне немного пасмурного неба, и Муська Хромченко, немного пасмурная на фоне светлого дождика. Она до пояса была завернута, как египетская мумия, в здоровенный серый платок и глядела на меня из своей обертки очень неодобрительно.

— Опаздываешь, Кошкин?
— А ты не опаздываешь? — спросил я ехидно.
— А я не опаздываю, я выполняю свой пионерский долг по приведению тебя на субботник!

Но это всё ерунда, потому что никто ей такого пионерского долга не записывал, а просто она мне каждый день встречается, потому что мы живем на одной Колокольной улице, а сама она любит спать не меньше моего и всё время всё просыпает. Вот и сейчас злая, оттого что не выспалась.

Ну, мы пошли к саду, вяло переругиваясь.

— Смотри, — вдруг сказала Муська. — Это какие-то наши идут, а?

Впереди нас,действительно, подпрыгивая от торопливости, шагали близнецы Гурные — в одинаковых черных курточках, одинаковых резиновых сапожках и одинаковых клетчатых кепочках. Впрочем, и на мне самом всё было надето точно такое же.

— Это же Гурные, — сказал я. — Не узнала, что ли? А ну отгадай, кто Венька, а кто Витька!

У кого в классе есть близнецы, знает, что даже если они не совсем похожие (а бывают близнецы и совсем непохожие; по отдельности всё вроде одинаковое — одинаковые носы, одинаковые глаза, одинаковые уши, — а физиономии из этих одинаковых ушей складываются совершенно разные), то и тогда в большинстве случаев для смеха считается, что их между собой не различишь, потому что близнецы обычно очень не любят, когда их путают и всячески кипятятся, возмущаются и придумывают себе разные отличительные приметы и свойства. .

Наши близнецы Гурные абсолютно не такие. Во-первых, они гораздо более похожи друг на друга, чем это обычно бывает (а у нас в школе есть еще близнецы — в 5 «бэ», в 7 «а», а в 7 «в» даже две пары — мальчиковая и девочковая, — и все, в общем, довольно непохожие), а во-вторых, они у нас по характеру спокойные, не очень уж обижаются, когда их путают.

Назовешь Витю Веней, он только поморщится немножко и скажет, что он, дескать, наоборот. Я думаю, где-то им даже нравится, что они близнецы, хотя, конечно, и не очень. Во всяком случае, они всегда одеваются одинаково, не прикалывают разных значков на пиджаки и вообще не кричат при всяком удобном и неудобном случае: «А я Веня! А я Витя!» Но они никогда не соглашаются, хотя их Пуся всё время подначивает, попытаться ответить один за другого на каком-нибудь уроке. Может, боятся, а может, из гордости.
Муська же сказала, что она их вообще не различает, тем более со спины. А к этому времени дождик кончился и мы пришли.

Людмила Ивановна бегала по будущему газону и указывала, где кому копать. Лопаты, конечно, уже все кончились. Нас с Муськой она отругала за десять минут опоздания, а Пуся прибавил: «Парочка — баран да ярочка», потому что он у нас не простой хулиган, а интеллигентный и знает много всяких слов и выражений. «Сам ты баран’,'» — остроумно ответила Муська.

— А вы? — перешла Людмила Ивановна к близнецам. — Вам не стыдно? Ну эти-то всегда опаздывают, но вы-то дисциплинированные! Ах, будильник завести забыли… Как зовут-то вас, еще не забыли? Вот ты — ты кто, Веня или Витя?*
Как раз тут-то всё и случилось. Брат Гурный, к которому обратилась классная, сначала посмотрел вниз, потом вбок, потом на нее и тихо, но твердо ответил: «Не знаю».

От такой наглости Людмила Ивановна совершенно очумела. Она даже стала временно заикаться: «Т-то-есть к-как это не знаешь? То есть как это?! Быстро говори — ты Веня или Витя!»

— Не знаю. То ли Витя, то ли Веня, забыл, — отчетливо произнес то-ли-Витя-то-ли-Веня и зажмурился. «И я забыл!» — не дожидаясь, пока до него дойдет очередь, влез остальной близнец – то-ли-Веня-то-ли-Витя.

Тут, конечно, все бросили вскапывание и столпились вокруг нас.

—То есть как это забыл? Как это может быть?! — возмущенно кричала Людмила Ивановна. — Вы издеваетесь надо мной, что ли?
Близнецы сказали, что они не издеваются, а наоборот, сами очень переживают, но факт остается фактом — они сегодня утром проснулись, полностью забыв, кто из них кто. Людмила Ивановна сказала, что они у нее сейчас живо вспомнят, не то из школы вылетят как миленькие, тем более они вообще живут не в нашем микрорайоне. Близнецы на это ответили, что ничего не могут поделать: пусть они вылетят как миленькие, а вспомнить свои имена это им не поможет, даже скорее помешает.

— Вы хулиганы, Гурные! — воскликнула Людмила Ивановна горько. — Вы стали совершенно неузнаваемы! Что с вами случилось!
— Да, — скромно, но с некоторой гордостью ответили близнецы. — Мы стали совершенно неузнаваемы. А случилось с нами забывание имен, и мы в этом не виноваты!

Тогда Людмила Ивановна сказала, что с ними будет разбираться завуч, велела нам всем никуда не уходить, а усердно вскапывать, кому чего поручено, а она сейчас сбегает в школу и вернется с завучем, которая нам всем (а мы-то тут причем?) и задаст. И умчалась.

Весь наш класс окружил неузнаваемых братьев и стал гадать, кто из них Витя, а кто Веня. Мнения были разные. Пуся, например, заявил, что они оба Вени или оба Вити, только всю жизнь это скрывали. Любознательный Стас Петин всё хотел у них выяснить, что они испытывают, лишившись имен. Они ответили, что это похоже на известное всем состояние «Учил, но забыл», только гораздо сильнее и печальнее. Жалостливая Муська Хромченко даже всплакнула: дескать, как же они, бедненькие, теперь жить будут, когда их из школы выгонят. «А я знаю, я знаю!» — завопил Темка Курцов: «Вот этот Венька, у него на куртке пятно чернильное, я его сам и набрызгал, еще осенью!” — «Ерунда», — сказал рассудительный Пуся, который прямо-таки наслаждался всей этой неразберихой: «Куртки они запросто могли сто раз перепутать за это время».

Тут вернулась классная с завучем Ириной Борисовной, она еще у нас математику ведет. Завуч была в пальто внакидку и очень взволнована. В отличие от Людмилы Ивановны она сразу поверила, что близнецы не хулиганят, а позабылись на самом деле, потому что она-де их знает за хороших, дисциплинированных мальчиков и способных учеников по математике. Она сказала, что этакое бывает и что она даже об этаком читала в журнале “Вокруг света”, что это такая новая болезнь, и что надо ее срочно остановить, пока не началась эпидемия и все не перезабыли, как кого зовут, что неминуемо привело бы к потере нашей школой переходящего знамени по району, чего она, Ирина Борисовна, просто не переживет. Поэтому она сказала, что немедленно спросит у Гурных вчерашнее домашнее задание по математике, поскольку, как известно, Витя получил за него четверку, а Веня тройку с трудом. И вообще Витя гораздо лучше знает математику. Она развела их по разным концам газона и велела каждому написать палочкой на земле решение вчерашней задачи. Близнецы послушно принялись ковырять сухими веточками немножко размякшую после дождя землю.

Людмила Ивановна обрушилась на скамейку и вздохнула: «Ох, я уже, кажется, сама начинаю забывать, как меня зовут!»

— Вас зовут Людмила Ивановна, — услужливо заметил Пуся.
— Спасибо, Пузырев, — сказала Людмила Ивановна и посмотрела на него довольно свирепо.

Тем временем один из близнецов уже закончил решение задачи.

— Ну что, типичная четверка, — сказала Ирина Борисовна. — Значит, ты Витя!

Предполагаемый Витя пожал плечами. На другом конце газона поднял руку предполагаемый по методу исключения Веня. Мы все побежали к нему. «И здесь типичная четверка…» — растерянно протянула Ирина Борисовна: «Это что же значит? Это значит, если я кого-нибудь из них вызываю, неизвестно, кому и оценку в журнал поставить? Это же будет не учеба, а лотерея!»

Пуся сказал, что, по его мнению, пусть она ставит оценку всё равно кому, а к концу четверти выведет среднее арифметическое из всех оценок на двоих и поставит обоим. «Нет!» — твердо сказала Ирина Борисовна: «Это противоречит принципу социальной справедливости советской школы «Заработал — получи!»».

Тогда неугомонный Пуся предложил бросить выяснять кто из близнецов кто, а пометить их как-нибудь и назвать заново. Он, Пуся, может собственноручно любому из них, по выбору Ирины Борисовны, поставить фингал под глаз и того, кто с фингалом, можно будет считать Витей. Фингал будет держаться с недельку и за это время все крепко выучат наименования близнецов и в случае чего напомнят. Он сам, Пуся, и напомнит. Но тут запротестовали братья. Они сказали, что чужие имена им не нужны и что каждый из них привязан к своему собственному. Пусть, дескать, им докажут, кто из них Веня, а кто Витя. А просто так называться они не согласны, потому что всю жизнь считаться Витей, а быть, в сущности, Веней для каждого из них невыносимо. Ирина Борисовна признала, что в этом вопросе они в общем-то правы.

— Хорошо-хорошо, — мрачно сказала Людмила Ивановна. — Вот сейчас придет их мать — я ей позвонила на работу — уж она-то небось легко различит, кто из них Веня, а кто Витя, да обоих и накажет!

Близнецы заметно приуныли — такого оборота дел они явно не предполагали.

Но и близнецовская мама ничем нас не выручила. Она долго металась от одного сына к другому, вглядывалась в их лица, заставляла вертеться во все стороны, прохаживаться перед ней взад-вперед, наконец, заплакала и сказала, что она всё время на работе, а работа у нее нервная, и по хозяйству, которое ещё нервнее, а муж всё время в командировках, и что это она виновата, что мало уделяла времени своим детям и они у нее даже позабыли как кого зовут.

Несмотря на материнские слезы, близнецы держались стойко, и тут уж все окончательно поверили, что они не придуриваются, даже Людмила Ивановна.

— А может их… к врачу… психиатру..? — осторожно спросила она маму близнецов. Та еще пуще зарыдала и сказала, что она и есть по профессии врач-психиатр и что она не видит никакой возможности психиатрическими средствами распознать, кто из них кто. И тут я сказал: «Я могу».

Ты что, Кошкин, с ума сошел? — поинтересовалась Людмила Ивановна. — взрослые люди не могут, психиатры не могут, а ты, видите ли, можешь .
— Могу! — убедительно сказал я и попросил отвести близнецов подальше, чтоб они не слышали моего плана.

Я сказал: «Их ведь надо не только определить, но еще и доказать им, кто из них Веня, а кто Витя, иначе они не поверят и будут жить всю жизнь с неприятным ощущением, что их подменили. Я вам сейчас всего моего плана рассказывать не буду, но обещаю, что через двадцать минут всё будет в порядке. Вы (сказал я их маме) отведите их сейчас домой, одного заприте в комнате, а другому дайте полтинник и так, чтобы второй не слышал, поручите пойти и купить три килограмма картошки. А мы здесь пока повскапываем. Через двадцать минут будет полный порядок.

Поскольку я был единственной надеждой и обещал всё устроить так скоро, они схватились за меня и за мой план, как утопающий за соломинку. (Интересно, что он, утопающий, делает с этой соломинкой, дышит сквозь нее, что ли?) Я думаю, они даже и не хотели узнавать мой план, чтобы не разочароваться раньше времени и сохранить надежду на избавление от всей этой ужасной истории.
— Кажется, я что-то понимаю, — сказала близнецовская мама и поволокла их обоих домой. Они понуро тащились за ней, оглядываясь одинаковыми лицами.

А мы все остались во Владимирском садике и снова взялись за газон, далее Ирина Борисовна, которая, очевидно, хотела с помощью физического труда справиться с нервным напряжением. А я встал у ограды рядом с колокольней и стал пристально глядеть на Колокольную улицу, поджидая кого-нибудь из близнецов.

И вот я его увидел. Я сразу замахал руками, подзывая желающих. Конечно, прибежали все. «Видите, — сказал я шепотом. — Идет!» — «Ну идет, -— сказал Пуся. — Ну и что?»

— Идет, идет, идет… — вот, дошел до угла. На углу — киоск «Мороженое», видите?
— Видим, видим, что ты нам голову морочишь?
— Видите, не покупает мороженое?!
— Ну не покупает, и что?
— А ничего. Сейчас он завернет за угол и пойдет в овощной. После того, как он купит картошку, его можно брать. Это Витя, ну, скорее!
Мы все выбежали из садика, побросав лопаты на газоне, и схватили Витю Гурного, который уже шел по Колокольной к своему дому, помахивая авоськой с картошкой и облизывав мороженое, которое он купил по выходе из магазина. Тут-то мы его и взяли под залатанные локотки.

Близнецовская мама, у которой, видно, не хватило терпения дожидаться нас в своей квартире, уже стояла у подъезда, держа за руку Веню, если тот, кого мы вели, действительно был Витей.

— Вот, — сказал я, — этот с авоськой — Витька, а без авоськи Венька!
— А ты докажи! — запальчиво сказал который с авоськой.
— И докажу, и докажу, — ответил я. — Не гони.

И я им доказал, что всем известно, то есть мне известно и близнецам самим известно, что в их семье за картошкой ходит Веня, а Витя не ходит. Он выносит мусор на помойку — такое у них в семье разделение труда. А я и за картошкой хожу, и мусор выношу — такое у нас в семье разделение труда. И я знаю, что мама говорит Веньке /несколько раз при мне это было), давая ему полтинник: «Купи себе мороженое, а на сдачу три килограмма картошки.» А мне моя мама говорит, давая полтинник, совершенно по-другому: «Купи, Сеня, три килограмма картошки, а на сдачу — мороженое». Что же из этого следует?

— Да-да, — нервно сказала Людмила Ивановна. — Что же из этого следует? По-моему, Кошкин, ты порешь какую-то чушь.

— А из этого следует, — продолжал я, — очень-очень важная для следствия вещь. Поскольку Веньке мама говорит, чтобы он купил себе мороженого, а на сдачу картошки, то он всегда сначала покупает мороженое, а потом картошку, чему я сам неоднократно был свидетелем. А я наоборот — сначала картошку, а потом мороженое.. И точно также сделал сейчас Витька, стало быть он не Венька. Что, как говорит Ирина Борисовна, и требовалось доказать. Ну что, доказал я вам?» — спросил я близнецов и тем, делать нечего, пришлось согласиться.

Тут все стали меня поздравлять, хвалить, потому что, даже если у них и были сомнения в правильности моего доказательства, то, что близнецы со мной согласились, решало все проблемы. Ирина Борисовна сказала, что у меня должны быть особые математические способности, до сих пор не обнаруженные, и что она на меня приналяжет. Людмила Ивановна — что во мне есть общественная активность и что мы меня явно недогрузили по линии пионерских поручений, а Пуся сказал, что у меня нюх настоящей ищейки и что он готов взять меня на воспитание, вырастить, а потом сдать на границу. Отвечать я ему на это завистливое замечание не стал, чтобы не омрачать своего триумфа. Но я ему это еще припомню.

А близнецовская мама ничего не сказала. Она только обняла меня и поцеловала. И увела своих опознанных близнецов домой, наверное, метить. «Всё! — сказала Людмила Ивановна. — По домам! Газон мы уже почти вскопали, переволновались все… — по домам! Пузырев пусть лопаты подберет и отнесет в школу, раз он такой юморист (вот и наказание Пусе не замедлило явиться!), а все остальные свободны!»

И все разошлись, с уважением посматривая на меня.

Мы пошли с Муськой по Колокольной, потому что наши дома чуть ближе к улице Марата, чем близнецовский дом, и по дороге Муська некоторое время молчала, а потом не выдержала и спросила: «Слушай, Кошкин, ты правда такой умный или прикидываешься?»

— Правда, — твердо ответил я. И Муська снова погрузилась в задумчивость. Так, задумчивая, она и дошла до своего подъезда и, даже не попрощавшись, вошла в дом.

А я, довольный произведенным на Муську впечатлением, пошел — вы думаете домой? — нет, не домой! Я пошел обратно по Колокольной улице к киоску с мороженым, где должны были уже ждать меня близнецы Гурные, которые проспорили мне сливочный стаканчик.

А поспорили мы вот о чем. Они говорили, что они в сущности и не похожи друг на друга, и все это знают, только иногда притворяются для смеха. А я говорил, что нет, все действительно их путают, потому что во-первых, у всех своих дел много, а во-вторых, и сами близнецы неактивно стоят на страже своей непохожести. И предложил им притвориться, что они позабыли как кого зовут, вот тогда, мол, они сами всё и увидят. А они сказали, что их за это из школы выгонят, тем более они живут не в нашем микрорайоне. А я им пообещал, что если они будут крепко держаться, я всё устрою, и их не выгонят, и кроме того, после всей этой катавасии никто уже никогда не станет их путать — все решительно запомнят, кто их них Веня, а кто Витя.

Ну вот, всё и вышло, как я сказал. Никто их не распознал, несмотря на то, что с самого начала, с первого класса, всем решительно известно, что Веня чуть-чуть посмирнее, а Витя чуть-чуть побойчее, Веня чуть-чуть пониже, а Витя чуть-чуть повыше и, наконец, что Веня брюнет, а Витя совершенный блондин, если, конечно, снять с них одинаковые кепки.

(конец 80-х гг.)

Добавить комментарий