О Квиринусе Кульмане, барочном немецком поэте и основателе «хладоцарствия», сожженном в 1689 г. Москве в качестве бунташника и еретика, я уже как-то докладывал.
А вчера вечером, читая полученную в подарок редкую книжицу «Libes-Küsse», сборник сонетов, написанных Кульманом в 20-летнем возрасте, я вдруг обнаружил, что как раз 4 октября, т. е. ровно 320 лет назад его и сожгли. По этому поводу одно из его самых знаменитых стихотворений:
Der Wechsel menschlicher Plagen
Auf Nacht, Dunst, Schlacht, Frost, Wind, See, Hitz,
Süd, Ost, West, Nord, Sonn, Feur und Plagen.
Folgt Tag, Glanz, Blut, Schnee, Still, Land, Blitz,
Wärm, Hitz, Lust, Kält, Licht, Brand und Not:
Auf Leid, Pein, Schmach, Angst, Krieg, Ach, Kreuz,
Streit, Hohn, Schmerz, Qual, Tück, Schimpf als Spott
Will Freud, Zier, Ehr, Trost, Sieg, Rat, Nutz,
Fried, Lohn, Scherz, Ruh, Glück, Glimpf stets tagen.
Der Mond, Gunst, Rauch, Gems, Fisch, Gold, Perl,
Baum, Flamm, Storch, Frosch, Lamm, Ochs und Magen
Liebt Schein, Stroh, Dampf, Berg, Flut, Glut, Schaum,
Frucht, Asch, Dach, Teich, Feld, Wies und Brot:
Der Schütz, Mensch, Fleiß, Müh, Kunst, Spiel, Schiff,
Mund, Prinz, Rach, Sorg, Geiz, Treu und Gott
Sucht’s Ziel, Schlaf, Preis, Lob, Gunst, Zank, Port,
Kuss, Thron, Mord, Sarg, Geld, Hold, Danksagen.
Was gut, stark, schwer, recht, lang, groß, weiß,
Eins, ja, Luft, Feur, hoch, weit genennt,
Pflegt bös, schwach, leicht, krumm, breit, klein, schwarz,
Drei, neun, Erd, Flut, tief, nah zu meiden.
Auch Mut, Lieb, Klug, Witz, Geist, Seel, Freund,
Lust, Zier, Ruhm, Fried, Scherz, Lob muss scheiden,
Wo Furcht, Hass, Trug, Wein, Fleisch, Leib, Feind,
Weh, Schmach, Angst, Streit, Schmerz, Hohn schon rennt.
Alles wechselt, alles liebt,
Alles scheinet was zu hassen:
Wer aus diesem nach wird denken,
Muss der Menschen Weisheit fassen.
И — в прекрасном переводе Вл. Летучего:
ЧЕРЕДОВАНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ
Всё: ночь, дым, бой, хлад, шторм, ветр, жар, юг, ост,
вест, норд, луч, и — огнь взрыва;
Вслед — день, блеск, кровь, снег, штиль, брег, страсть,
свет, студь, брег, пыл, гарь, скрип дрог;
И — скорбь, стыд, спор, спад, бой, ад, страх, плач, крест,
хлябь, боль, жуть, злость, срам, рок.
Вдруг: луч, честь, лад, взлет, мир, рай, щит, смех, приз,
твердь, сласть, тишь, гладь, олива.
Есть темь, кров, лань, лещ, клад, гон, цвет, сад, перл,
зной, сок, конь, бык и нива.
Есть свет, дом, лес, пруд, глубь, круг, мед, тук, блеск,
стынь, плод, луг, хлев, хлеб впрок.
Где меч, путь, труд, пот, цепь, взлет, блазнь, бриг, друг,
принц, месть, пир, крах и Бог,
Там цель, бег, сон, приз, страх, гимн, грех, порт, зов,
трон, яд, гроб, мзда — и диво.
Мир добр, тверд, чист, свят, прям, горд, юн, весь — даль,
полн, зряч, весь — честь, огнь, свет,
И — зол, дрябл, тускл, худ, крив, подл, стар, весь — близь,
пуст, слеп, лжив, глух к заветам;
И — смел, добр, чист, весь — ум, дух, друг, страсть, луч,
лад, толк, смех, блеск при этом,
Где страх, зло, грязь, дурь, плоть, враг, хлад, тьма, спор,
срам, боль, жуть, ржа — след в след.
Все посменно; и все любит; все надеется на утро:
Тот, кто думает об этом, тот и поступает мудро.
о, какое прекрасное!
Да уж, старались люди.
Прекрасный перевод, да.
Но и оригинал не хуже, хотя не так оригинален.
Оригинал довольно-таки оригинален.
И воспринимается сегодня «рядовыми носителями языка» как нечто из ряду вон. Только что я прочел, что один юмористический журнальчик учредил премию за «непроизвольно-комическую литературу» им. Квиринуса Кульмана.
А в России такую премию назвали бы именем Тредиаковского, наверно.
И все же читать вслух спондеи Кульмана-Летучего по-русски — язык сломаешь (что хорошо), а по-немецки еще можно (я пробовал).
Эксперимент некорректный, как бы — вероятно — сказал технаря. Если бы Вы были «носитель языка» по-немецки, тогда да. Но тогда бы Вы не были «ноцитель языка» по-русски. Случаи двойного ношения случаются очень редко.
Насколько я знаю, трудности восприятия и выговаривания Кульмана общепризнаны. Хотя вслух тут (для себя) стихи редко читают и это не считается необходимым.
При это обратите внимание вот на что: все барочные поэты немецкие для русского уха в смысле метра гораздо легче и ближе, поскольку они большой частью пренебрегают ритмическими вольностями, позже утвердившимися. Это почти всегда обычные силлабо-тонические размеры. Последующее развитие немецкой метрики выработало систему допусков и напусков — что считать одним слогом, что двумя, что слышать, что не слышать. Вполне могу допустить, что предыдущая метрика, барочная, бумбумкает у них в ушах и кажется несколько примитивной, как нам силлабка.
Опечаточку исправьте — 1689. Не надо Екатерине лишнего. )
Большое спасибо. Сейчас исправлю.
Понесло в Россию… А мог бы стать первым немецким футуристом, а то и кем-нибудь еще покруче (хотя и в Европе тогда сжигали за милую душу). О переводе. Хотел было сказать, что он ужасен, но потом подумал, что перевод здесь просто невозможен: стихов, состоящих целиком их односложных имен, по-русски не существует — их практически всегда разбавляют местоимениями или глаголами. Для русского читателя данного стихотворения есть два варианта: 1) наслаждайся немецким оригиналом, 2)передавай для других свое наслаждение прозой, хоть бы и с ущербом для немецкой ритмики.
Это довольно-таки антиисторичное суждение. Даже два довольно-таки антиисторичных суждения.
Кульман, конечно, не мог стать «футуристом», поскольку уже был барочным поэтом, одним из самых экстравагантных, но, в сущности, вполне в русле. Немецкая барочная поэзия уже являлась в этом смысле «футуризмом», но вот будущего у нее как раз не было, ее время подходило к концу, причем так основательно, что уже к середине 18 века все великие экспериментаторы и волшебники языка вроде Грифиуса или Флеминга считались чем-то совершенно смехотворным, варварским и отсталым. Какой уж тут футуризм! Барочная поэзия как коллективный Тредьяковский — это осталось надолго; только в 20 веке стал возрождаться живой, а не академический интерес к ней.
Второе: в Европе тогда сжигали гораздо чаще, чем в России; в старой записи, на которую я ссылаюсь (и в комментариях к ней) неподробно, но исчерпывающе описано, как дошло дело до сожжения — по настоятельной посьбе пастора немецкой лютеранской церкви с Кукуя. В течение всего 18 века в России было больше религиозных свобод, чем в Европе, особенно, конечно, для иностранцев — не случайно всякого рода сектанты валили при Екатерине валом. Конкретно-исторический момент, самый конец 17 века, был, конечно, для Кульмана чрезвычайно неудачный — по многим причинам. Но повторяю: если бы кукуйские немцы не попросили, то его бы не сожгли, а скорее всего выставили, как до того из Константинополя.
Насчет перевода я с Вами, с одной стороны, совершенно не согласен — чисто технически это вполне виртуозно сделано (за исключением, конечно, последних двух строчек, сочиненных в соавторстве с Винни-Пухом). По-ненецки эта односложность тоже в высшей степени искусственна и иногда сочетается с синтаксическими натяжками (чем Кульман и знаменит: его заносит за пределы грамматики). С другой же стороны, позиция «против какого-либо стихотворного перевода» имеет свои убедительные стороны и я готов ее уважать. Стихи действительно надо читать на языке оригинала. Но тогда уже никаких переводов, ни стихотворных, ни прозаических — и те, и те с разных сторон искажают любой текст. Но мы с Вами все равно не сможем отменить привычку переводить стихи (в России стихами, а в Германии прозой или верлибром), так что разговор это праздный.
О религиозном живодерстве Европы 16-17 веков осведомлен, поэтому о незадачливом переселении Кульмана («холодного человека»?) в Россию говорил все же с иронией. За «антиисторичность» не отвечаю — я не историк ни искусства, ни литературы. Но меня поразила красота немецкого текста, напомнившего чем-то наших футуристов. В русском переводе этой красоты нет.
Тогда читайте немецкую барочную поэзию. Она совершенно необъятна. В Интернете все есть: Gryphius, Paul Fleming, Abraham de Santa Clara… Хотя бы здесь много Грифиуса, который гениален: http://gutenberg.spiegel.de/index.php?id=19&autorid=226
Но и просто гуглем находится.
Но сравнение с футуризмом, думаю, ве же чисто внешнее — немецкая барочная поэзия — поэзия эмблематическая в первую голову. И когда «рисует текстом» — тоже и даже в первую очередь. У всего этого есть свой ритуальный смысл.
Сногсшибательный, да. Кажется, Алексей Н. Толстой описал сцену его сожжения в Петре П.
Описывает (см. комментарии к первой записи).
Совершенно замечательно все, начиная с имени.
А взгляд у него совсем не еретический, а вполне уже «охлажденный».
Слишком вменяемый и проницательный для основателя новой религии.
(Впрочем, не так-то уж много я знавала этих основателей).
И лицо хорошее.
Ну, портрет типовой, вроде фото на паспорт. С приличествующим выражением лица.
Мне кажется, тут что-то большее — и соразмерность черт, и взгляд.
Большинство подобных портретов этим не могут похвастаться.
Олег! Я его у себя вывесила и получила комментарий. Глянь. (Твои стихи, как и прочие) кладу пока в защечный мешочек (копилку, она же файл жжчужие стихи.)
Спасибо, глянул.
Изумительные русские стихи. Вернее, песня. Мелодия уже словно прописана в словах!
Хоть и не несу никакой ответственности за это, но рад, что понравилось.
Это, кстати, ещё и сонет — и в оригинале, и в переводах.
(Извините за запоздалый коммент — только сейчас обнаружил ваше сообщшение. Собирал материалы к некоторому эссею про спондей.)
Кажется, подавляющее большинство барочных немецких стихов — сонеты.
Да и не немецких.