Пошевеливает слегка
ужасом тихим траву
на пятне в три волоска —
здесь, на дне, наяву.

Здесь на днях, на земле,
эти вóздухоросли
в шевелящейся тле
чуть взлетят от земли.

И дотла догорит
эта вольная смесь,
этот зимний сорбит,
это волглое «днесь».

И на землю взойдут
под накат сапогов
глухой мир, немой труд,
май-нашли-дураков…