В цюрихской газете «Neue Zürcher Zeitung» большая статья к семидесятилетию блокады Ленинграда. С упором на новооткрытую (Гор, Зальцман) поэзию блокады.

ДОПОЛНЕНИЕ:
Вот, кстати, может быть, самое важное из того бесчисленного (блокада в последние годы в большой моде, как это ни кощунственно звучит — интересно бы при случае задуматься: почему), что было опубликовано о блокаде в последнее время — статья Полины Барсковой о понятии блокадного времени «Настоящее настоящее: о восприятии времени в блокадном Ленинграде» во 2-м номере «Неприкосновенного запаса» за этот год. Давать эту ссылку в немецкой статье было бы совершенно бессмысленно, да и места не было никакого на ссылки, так что пусть будет хотя бы здесь.

Колонка № 51, о только что вышедшем немецком переводе «Русского дневника» Джона Стейнбека. Стейнбек, вместе со знаменитым фотографом Робертом Капой, ездил в СССР в 1947 году по заданию «Нью Йорк Геральд Трибюн» (сейчас не выходит). Были на Украине, в Грузии, в Сталинграде.

Очень интересный травелог, наглядно демонстрирующий тщету всяческих путевых впечатлений — Стейнбек пытается отстраниться от всех и всяческих клише, от пропаганды обеих сторон, в первую очередь, от американской пропаганды времен начала холодной войны (в сущности, еще более тупой и звериной, чем советская того же времени), и писать только «то, что видит». И очень забавно наблюдать, как из множества непосредственно увиденного складывается абсолютно ложная картина жизни в послевоенной России. Причем не из-за инсценировок советского пропагандистского аппарата (они всегда видны, да и Стейнбек их по большей части замечает), а по полной невозможности с помощью здравого смысла из одной культуры и общественной ситуации понять другую культуру и общественную ситуацию.

В начале 90-х гг. книжка переводилась на русский, вероятно, ее еще можно найти.

Следующая колонка, в сентябре, о «джазовом романе» Ганса Яновица (Германия, 20-3 гг.), переизданном в боннском издательстве Штефана Вейдле. Интересный эксперимент — попытка написать джазовую по ритму и фактуре прозу. Но это в конце сентября, а сейчас надо садиться за большую статью для «Neue Zürcher Zeitung» — о поэзии ленинградской блокады.

В сегодняшней «Berliner Zeitung» статья Вашего корреспондента на тему «Существует ли восточноевропейская литература». В статье деликатно (по мере возможностей) объясняется, что ответ на этот вопрос зависит исключительно от направления взгляда: с Запада или из России, т. е. извне Восточной Европы — конечно, существует, и даже не одна, а целых две. А вот изнутри Восточной Европы никакой восточноевропейской литературы не видно, как, впрочем, и самой Восточной Европы.

Эта же статья опубликована в сегодняшней «Frankfurter Rundschau», но ее почему-то нет в сетевой версии газеты. Кто читает «Франкфуртер Рундшау» «на бумаге», тому советую обратиться к этому варианту. Газеты принадлежат одному издательству, но редакторы у них разные и, вероятно, свободный объем на полосе тоже разный — поэтому в «Берлинер Цайтунг» текст слегка сокращен за счет некоторых мелочей: например, читатель «Берлинской газеты» никогда не узнает, что Кафка принадлежал не к западноевропейскому модерну, а к восточноевропейскому, поэтому ни в коем случае не должен быть перечислен в одном ряду с Джойсом и Прустом, как обыкновенно делается — а только с Бруно Шульцем, Гомбровичем, Ярославом Гашеком и др.

Юбилейная, пятидесятая колонка в «Der Tagesspiegel». И именно потому что юбилейная, т. е. находится в некотором исключенном, своего рода бахтиноидном пространстве, посвящена не умершим, а живым — современным немецким, австрийским и швейцарским писателям. Точнее, вопросу: а станут ли некоторые (многие — литература на немецком языке переживает сейчас невероятный расцвет, сопоставимый разве что с эпохой барокко!) из них классиками, когда помрут.

Считается, что в наши деиерархизированные, постмодерные (не в принятых в России неопределенных и почти мистических, от полуграмотности, конечно, значениях этого слова, а в его собственном, имеющем в виду эпоху по завершении века классического модерна) «прием в классики» завершен. Связано это прежде всего с отменой гуманитарного образовательного канона, результатом студенческих революций 60-х гг., и с разными другими обстоятельствами, что, впрочем, является отдельной темой.

В результате моих кратких размышлений выяснилось, что если это и справедливо применительно к Германии, то по отношению к двум другим странам немецкого языка — Австрии и Швейцарии — действительно не совсем.

Следующая колонка — о книге Джона Стейнбека, описывающей его путешествие в СССР вскоре после войны. И о том, почему принципиально невозможно не наврать, рассказывая о чужой стране, даже если изо всех сил стараешься.

Колонка № 49 в берлинской газете «Der Tagesspiegel» — к пятидесятилетию со дня смерти Луи-Фердинанда Селина.

Следующая колонка будет юбилейной, пятидесятой, и поэтому «на свободную тему» — почему даже самые крупные немецкие писатели нашего времени, при всем невероятном расцвете немецкоязычной литературы, который мы сейчас наблюдаем, никогда не станут «классиками». Одна из причин: их для этого слишком много.