63-я годовщина офицерского заговора и попытки убийства Гитлера. Как всегда, отмечается в Германии чрезвычайно пышно — парадами, салютами, постными минами и речами о героических личностях, в первую очередь, о Штауффенберге.

Не могу не заметить, что прусские мышиные жеребчики, замышлявшие ликвидацию Гитлера, были ничуть не меньшими империалистами, великогерманскими националистами, милитаристами и человеконенавистниками, чем нацисты. В Гитлере им не нравилась прежде всего его явная неуспешность. И запах поражения. И перспектива потери земель от Мемеля до Штеттина, от Данцига до Одера, захваченных и колонизированных их предками — псами-рыцарями. «Родовых поместий». И уж потом «дурной тон» (сами не Б-г весть какие аристократы были эти прусские солдафоны) и социалистическая не только риторика, но и практика национал-социализма, его пролетарская и крестьянская социальная база.

Что произошло бы, удайся заговор? Надо полагать, все могло бы пойти и по плану заговорщиков — сепаратный договор на западе, а война на востоке могла бы продолжаться до сего дня (если бы, конечно, новые англо-американские хозяева не подмогли бы атомной бомбой).

Но даже если бы не — несомненно ясно, что, что никто никогда не услышал бы ни о каких концлагерях и ни о каких других немецких преступлениях. И, конечно, никакого Израиля не было бы. Да и евреев бы не было почти никаких — по крайней мере, в Европе. И в Азии. И, уж разумется, никаких Нюрнбергских процессов. Разве что Гаагский трибунал по расследованию жидо-большевистских зверств.

Культ Штауффенберга и компании — одна из мерзостей, изобретенных аденауэровскими специалистами со стажем работы в геббельсовском ведомстве и под присмотром комиссаров из ЦРУ (сидевших во всех западногерманских министерствах до семидесятых гг., если не позже). Другая — планы объединения Европы (в перспективе против американских хозяев), разработанные совместно с засевшим во французском МИДе безответно влюбленным в товарища Сталина младомладогегельянцем Кожевниковым-Кожевом.

Лично для меня каждое празднование 20-го июля — напоминание о том, что на самом деле, какая на самом деле история стоит за поверхностью. О том, что если бы им дали, они бы меня съели.

Замечательно писал обо всем этом Айке Гайзель (см. напр., в посмерно собранной книге его статей: Eike Geisel, «Triumph des guten Willens», Edition TIAMAT, Berlin 1998), берлинский журналист и эссеист, всю жизнь пытавшийся вывести на свет Б-жий эти связи и покончивший с жизнью от невозможности и безнадежности.

Он пытался объяснить эти довольно-таки простые вещи, и, кажется, не понимал, что их и так все понимают.

По старинному анекдоту:
— Дяденька, это ты взорвал завод?
— Я.
— Так это же наш, советский завод!
— Ja, ja!

Из всего сказанного не существует никаких практических выводов, кроме необходимости жить с открытыми глазами и не жрать всё, что тебе впаривают «люди доброй воли».

(как в анекдоте, пересказанном когда-то Довлатовым).

Ну, написать еще полностью не написал, поскольку от нескольких недель до полутора месяцев отводится на отделочные работы, но сочинением закончен новый роман вашего корреспондента.
Название: «Винета». Объем: 7, 5 а. л. Писался с января 2005 г. (но было почти 10 месяцев перерыва по форс-мажорным обстоятельствам).

Поздравления, в принципе, принимаю. Хотя смущенно покашливаю. Или, если хотите, давайте совместим их с 37-летним юбилеем литературной деятельности в. п. с., который мы празднуем 30-го января с. г.

ДРУГИЕ НОВОСТИ:

1.(жизни) На нас надвигается таракан Кирилл. То есть ураган «Кирилл», уж простите за щенячий юмор. За окнами вой.

2. (книгоиздания) Готов и, по всей видимости, скоро будет сдан в типографию второй «Временник стихотворного отдела «Камеры хранения»», сокращенно именуемый «Временником Новой Камеры хранения» или еще сокращеннее «Временником НКХ». Как только он будет получен из типографии, составитель Кирилл (ага!) Иванов-Поворозник подготовит соответствующее сообщение, каковое будет разослано заинтересованным лицам и распространено иными способами, в том числе через этот журнал.

3. (технические) Почта наша (т. е. и моя, и Ольги Борисовны Мартыновой, и сайта НКХ, поскольку все эти адреса на одном сервере) продолжает шалить. Письма сильно запаздывают (от нескольких часов до суток) и где гарантия, что приходят все? Это, разумеется, касается и доставки комментариев из «Живого Журнала». Так что, если у кого-нибудь ко мне что-нибудь срочное и конфиденциальное, то дублируйте на адрес, предсобачья часть которого такая же, как и у основного, а послесобачья — t-online.de. Речь идет только о моем личном адресе, но не об адресе НКХ.

Я несколько раз уже вспоминал (напр. в романе «Новый Голем»), как покойный Б. Б. Вахтин учил меня, тогда молодого поэта, что главной де книгой, необходимой всякому профессиональному литератору, является хороший календарь со множеством дат рождений, смертей, первоизданий и т. д. и т. п. А главным знанием — знание, что юбилеем считается всякое число лет, делимое на пять.

Никогда бы не подумал, что не пройдет и 25 лет (точнее, 25 и прошло, даже чуть больше), и я окажусь в положении человека, которому такая книга и такое знание действительно остро необходимы. А именно, подрядился я тут писать для одной берлинской газеты ежемесячную колонку, т. н. «Klassikerkolumne», т. е. о различных классических писателях и произведениях по поводу юбилеев первых и новых изданий вторых.
И тут, конечно, внутренний протест немедленно разгорелся во мне («цулохошник» называли меня в детстве жлобинско-рогачевские родственники, от еврейского выражения «аф цу лохес» — «назло»), и я немедленно возненавидел круглые даты и возлюбил некруглые. Колонку, конечно, подрядился — так и буду писать с Божьей помощью. Одно другого не касается.

А некруглые даты я тоже буду любить. Прямо здесь.

Вот, пожалуйста:

4 октября 1689 г., т. е. ровно 317 лет назад, в Москве был сожжен на костре немецкий барочный поэт Квиринус Кульман (р. 25 февраля 1651 г. в Бреслау). Стихи его (и некоторых других поэтов немецкого барокко) в довольно блистательных переводах В. Летучего (в частности, сам Кульман) и А. Прокопьева см. здесь. Сожжен же Кульман был за еретичество по доносу местного лютеранского пастора Иоахима Мейнке и, говорят, по настоянию самоуправления «Немецкой слободы».
Читать далее →