Роман с болгарским продолжается. Вот болгарский перевод моей статьи из «Neue Zürcher Zeitung» о всероссийской музейной ревизии. На сайте болгарской редакции «Немецкой волны». Которая, между прочим, могла бы и спросить разрешения.
Из: Рав Рафаэль Алеви Айзенберг. В конце дней
Обеспокоенный тем, что многие евреи, не до конца осознавая значение происходящих в мире событий и не понимая своей собственной роли в них, все более отдаляются от еврейства, р. Айзенберг решил собрать пророчества и предсказания о будущем человечества, имеющиеся в древнееврейских источниках. Книга была издана на иврите и дала многим возможность иначе понять и оценить, в чем заключается особенность судьбы еврейского народа и его предназначения.
РАББИ ЭЛИЭЗЕР В СВОИХ «ПОУЧЕНИЯХ» (ГЛ. 30) ПРЕДСКАЗЫВАЕТ ТАКИЕ ДЕЯНИЯ АРАБОВ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ:
«Сказал рабби Ишмаэль2 ‘Пятнадцать деяний совершат в будущем сыны Ишмаэля на Святой земле: обмерят Страну веревками (т.е. поделят ее между собой) ; оскверняя кладбища, будут содержать там скот и собирать навоз; поделят кладбища и вершины гор; умножат ложь; будут преследовать правду; отдалят закон от Израиля; умножат грехи среди Израиля..; (при них) увянет бумага и перо (т.е. переведутся в Стране писцы свитков Торы) и обесценятся государственные деньги; отстроют разрушенные города;
расчистят дороги; насадят сады; застроят проломы в стенах Храма; на месте Храма поставят здание; в конце дней их правителями будут два брата, — и в то время встанет потомок Давида, как сказано (Даниэль, 2:44) : «И во дни тех царей установит Б-г небесный царство, что вовеки не разрушится и власти другому народу не передаст.»
[Там же, гл. 32]: «А почему он был назван «Ишма-эль» (дословно: «услышит Б-г») ? — Так как услышит Всевышний стенания народа Своего в бедствии, что несли ему сыны Ишмаэля, как сказано (Теиллим, 55:20): «Услышит Б-г и усмирит их.»
АРАБЫ (ПОТОМКИ ИШМАЭЛЯ) И ЕВРОПЕЙЦЫ (НАСЛЕДНИКИ ЭДОМА) ЗАКЛЮЧАТ СОЮЗ, ДАБЫ УНИЧТОЖИТЬ ВОССОЗДАННОЕ ГОСУДАРСТВО ИЗРАИЛЬ:
f3oap, Бэрэшит, 119J: «… И в то время пробудятся сыны Ишмаэля вместе со всеми народами мира, чтобы пойти на Иерусалим, как сказано (Зехария, 4:1);
«И соберу все народы на войну против Иерусалима… «— Поясняет Рамак: «Поскольку евреи создали свое государство, то все народы превратятся во врагов Израиля и заключат между собой союз, чтобы уничтожить его, — и тогда настанет «час бедствия Яакова», — но не смогут сломить его, ибо «в нем же его избавление.»
f Теиллим, 83]: «… Против народа Твоего замышляют они втайне худое и совещаются о хранимых Тобой. Сказали они: «Пойдем и истребим их, чтобы перестали быть народом, и да не упомянется более имя Израиля!» Ибо единодушны они в совещаниях, против Тебя заключают союз. Шатры Эдома и ишмаэльтян, Моав и Агрим, Гевал и Амон, и Амалек, Плешет с жителями Пора3,.. которые говорили: «Возьмем во ступни и пальцы из глины гончарной и железа, так это к тому, что царство это будет разделено, и крепость его будет, что видел ты, — крепостью железа, смешанного с гончарной глиной. И как пальцы ног — частью из железа, а частью из глины, так и царство это частью будет прочным, а частью хрупким.» — Поясняется в Мидраш «Даниэль»: «Четвертое царство» — царство Эдома; «будет сильным, подобно железу», — железо — это её мощь, громадность и многочисленность армий; «ступни и пальцы из глины гончарной» — это царство Ишмаэля. Эдом будет сильнее, но он тоже будет нуждаться в Ишмаэле для упрочения своего царства.»
А почему бы, собственно, в жерло этого вулкана не бросить кого-нибудь — девственницу какую-нибудь (можно в Европе найти девственницу?), или верховного правителя (можно весь Европарламент, а можно и американский какой-нибудь Институт стратегических исследований, в зависимости от того, какой проблемой считать это — чисто европейской или всемирной), или — еще лучше — главного жреца? Средство вообще надежное и испытанное.
Вот только кого считать главным жрецом человечества? Римского папу? Пана Бжезинского? Андре Глюксмáна? Фиделя Кастро?
В сущности, можно попробовать всех вместе туда затолкать, попытка практически беспроигрышная.
и при этом интересующимся вопросами экономической геополитики:
здесь находится интервью с немецким профессором-экономистом Максом Отте.
Мы, конечно, сами не экономисты, несмотря на соответствующее образование, и никогда не притворялись. Но даже с заходом в Ленинградский Финансово-экономический институт им. Н. А. Вознесенского по системе раз в неделю было ясно при введении евро: для Германии это добровольное самоограбление, бессмыслица, которая сразу же аукнулась подъемом потребительских цен (которые так и не опустились). Введение евро было политическим актом без какого-либо экономического смысла, чистой идеологией в рамках кожевского плана построения Европейского Советского Союза.
Теперь слово г-ну профессору:
Вопрос: Что нужно сделать, чтобы стабилизировать еврозону?
Отте: Южноевропейцы должны быть вышвырнуты из валютного союза.
Вопрос: Что? Мы же хотим спасти еврозону от уничтожения. А не уничтожить ее.
Отте: Евро был с самого своего введения полным безумием. Все преимущества общей валюты можно было получить в рамках экономического союза. Евро для этого совершенно не нужен. Достаточно введения системы твердых, но приспособляемых к измению ситуации обменных курсов. Это и сейчас было бы лучшим решением для Европы.
….
Вопрос: Значит, Вы всё же настаиваете: евро в этих странах (в Южной Европе и Ирландии) необходимо отменить?
Отте: Да. Я уверен, что евро приносит нам больше вреда, чем пользы.
Мой герой:
Тут у нас во Франкфурте, пишет местный выпуск газеты «Бильд» (здесь для читающих по-немецки), на этих выходных состоялось — точнее, не до конца состоялось — инсценированное чтение любимой и популярной в немецком народе эпопеи «Москва — Петушки». Немного по Хармсу оно не состоялось, тоже очень любимому немецким народом.
Наскоро перевожу из газеты:
В программе «Москва — Петушки». 80 зрителей в «боксе» (студийная сцена франкфуртского гортеатра) предвкушают встречу со звездами театра, кино и телевидения (не называю — вы их все равно не знаете). Они сидят на металлических стульях и страшно серьезно (если калькой с немецкого: «с пивной серьезностью», bierernst) смотрят на публику. А потом берутся за бутылки и наполняют стаканы. Но вместо воды в буылках на этот раз действительно водка! Артисты действительно всерьез отнеслись к своему тексту!
Публика с воодушевлением реагирует на представление, которое с каждой минутой становится все неожиданней. А именно: актерский квартет с каждой минутой становится все пьянее. Они прыгали и кричали: «Назтровье», — так рассказывает один из посетителей. — Потом начали швырять со сцены листы с текстом, угощать зрителей водкой. Один из актеров уже не мог держаться на ногах, другой поскользнулся на собственном тексте и упал. Зрители аплодировали, думали, это такая постановка.
Но потом аудитория перестала доверять собственным глазам: один актер падает вместе со стулом назад, его коллега сваливается со стола. Артисты совершенно пьяны, бормочут неразборчивую чушь.
Первые зрители побежали вон из театра, в зале воцарился средней силы хаос. Поспешили на помощь театральные пожарные, была вызвана скорая.
«Путешествие в Петушки» (так, в принципе, называется немецкий перевод поэмы — «Reise nach Petuschki») продолжается и за порогом театра: упавшего Марка Оливера Шульце (один из артистов) уносят санитары, звезда сцены совершенно пьян и продолжает буянить в машине скорой помощи! Санитары вытывают полицию: спешно приезжают четыре машины, спецгруппа с собаками. Тридцатишестилетнего артиста отвозят в университетскую клинику, три его собутыльника протрезвляются дома, в собственных постелях.
Интендант (худрук) театра: Мы рассматривали это как своего рода «опыт над собой». Под лозунгом: «Мы читаем этот волшебный текст и немножко выпиваем».
Папаша знаменитого Джонатана Литтелла (или Литтéля, потому что пишет он по-французски), обспускавшего в объеме полутора тысяч страниц Бабий Яр, Роберт Лителл, пишуший по-английски шпионские романы, тоже разразился опусом магнумом. Всего четыреста страниц, зато про Мандельштама.
Переведу несколько отрывков из рецензии на немецкий перевод, вышедший в прошлом году:
<...> Оба (т. е. «деспот Сталин» и Мандельштам) встречаются в «Эпиграмме на Сталина» в Кремле, после того как спецслужбы арестовывают и сажают Мандельштама в тюрьму за распространение антирусских (! — О. Ю.) взглядов. Но они беседуют не о сталинских преступлениях. а о власти слова, мастером которого является Мандельштам. <...>
<...>Осип Мандельштам — один из немногих поэтов, которым разрешалось публиковаться даже и в 30-е годы. <...>
<...> Это стихотворение («Мы живем, под собою не чуя страны… — О. Ю.), скорее выражение глубокой ненависти, чем образчик терпеливо обдуманной поэзии, находится в центре документального романа («Tatsachenroman»). Американский писатель использует при этом многочисленные слухи о последних годах жизни Мандельштама с его женой и распорядительницей его литературного наследства Надеждой, а также о его доказанных связах с выдающимися представителями русской интеллигенции, как например Борис Пастернак, Анна Ахматаова или Николай Бухарин. <...>
<...> Эту биографию, о которой распространено не меньше слухов, чем известно однозначных фактов (! — О. Ю.) Роберт Лителл использует для создания увлекательного оммажа поэту Мандельштаму и его верной супруге со включением в ткань повествования фигур многочисленных современников. Наряду с уже упоминавшимися это советский тяжелоатлет Фикрет Шотман, телохранитель Сталина Николай Власик, а также актриса и любовница Мандельштама Зинаида Зайцева-Антонова (это одно из моих любимых мест в рецензии! — О. Ю.) .<...>.
<...>На основе своих тридцатилетней давности бесед со вдовой русского поэта Литтел пытается осознать события 1934 — 38 гг. При этом американцу удалось повествование, немного приоткрывающее и одновременно сохраняющее завесу загадки, окружающую Мандельштама. Центральным эпизодом книги является фиктивная встреча Мандельштама и Сталина, где происходит ожесточенная схватка за преимущественное право на интерпретацию. С помощью изобретения этой встречи Роберт Литтел делает <для читателя> совершенно очевидным: слова были единственным, что представляло угрозу для грузинского деспота и «мужикоборца» при всем его террористическом могуществе.
.
<!!! — Внимание! Самое интересное — О. Ю.><...>В отличие от биографа Мандельштама Ральфа Дутли вдова русского поэта оставила открытым вопрос, встречались ли когда-нибудь Мандельштам и Сталин. «Мандельштам несомненно встречался со Сталиным. Но произошла это встреча в Кремле, на даче или только в голове поэта — это Вы должны решить сами», — сказала она в 1979 году Роберту Литтеллу.
<...>
Кому мой наскоро скроенный перевод кажется неправдоподобным или не удовлетворяет по качеству, тому сюда — рецензия Томаса Хумича в сетевом журнале «Гланц унд Эленд» («Блеск и нищета», между прочим, — очень самокритичное название).
Дело, конечно, не в «триллере про Мандельштама» как таковом, при всей его типологической показательности: что сохранилось на Западе в головах у людей после четырех десятилетий «мандельштамизации» на основе воспоминаний Н. Я. Мандельтам. В конце концов, мало ли всякого убогого пишут, в том числе и вполне себе и даже особенно соотечественники. Поражает (и интересует, и заслуживает отдельного рассмотрения) длительность и устойчивость воздействия примитивных картин, протранслированных в свое время Н. Я. Мандельштам. Если бы она только сохранила стихи Мандельштама — можно было бы ставить ей памятники (впрочем, и так уже ставят), но то, что она дальше сделала с этими стихами, засуживает отдельного рассмотрения, изучения и, уверен, выведения из сферы «само собой разумеющегося». Речь здесь идет, между прочим, как раз о том, о чем Мандельштам разговаривал с грузинским деспотом в Кремле: о преимущественном праве на интерпретацию.
Но единственно этим, все еще болезненным вопросом использования Мандельштама и его стихов для собственной публицистической деятельности Н. Я. Мандельштам (формулировка М. Л. Гаспарова) вопрос ее воздействия на сознание шестидесятнической и постшестидесятнической интеллигенции не ограничивается. Особенно во «Второй книге» продемонстрированы умение и воля уничтожать или низводить людей, иногда одним словом. Я пишу сейчас о Бенедикте Лившице — и это особый сюжет: как Н. Я. Мандельштам одним словечком «даже» превратила большого поэта в нечто смехотворное. И навеки ранила подругу своей юности, ею же воспеваемую «Таточку» Лившиц.
еврейской жизни, в основном, из предвоенной Польши.
via b0gus via avrom via bahaltener
Две самые любимые:
Еврейские ковбои в Кaрпатах. Выглядит как кадр из вестерна.
и
Деревенский оркестр из русин и евреев, 1895 г. Если кто сходу не разберется — русины, это которые босые. Очень печальная картинка с большим символическим зарядом: два автохтонных племени (еврейское население этих мест можно считать почти автохтонным — по давности, не менее чем домонгольской; я принадлежу к умеренным сторонникам хазарской теории происхождения восточноевропейских евреев, да и сами поглядите: по лицам этих музыкантов не различить где кто — только по одежде), почти полностью уничтоженных кошмарами наступающего века. Но кошмары всегда нуждаются в чьих-то руках, чтобы произойти.
Австрийский геноцид русинского населения Галиции после отступления русских войск в Первую мировую войну: всё вокруг было так уставлено виселицами, что Моисей Розенкранц, буковинский немецкоязычный поэт, сравнил это с нефтеносной местностью, сплошь уставленой вышками, и еврейские погромы того же времени (со всех сторон).
Затем совместное существование в межвоенном польском государстве — даже процентная норма для евреев существовала в этом государстве, и не только в университетах, но и в обыкновенных школах. С прочими «народами» обращение «пилсудской Польши» было не существенно милей. Карпатским русинам досталось и от венгров; с чехословаками было легче.
Насчет событий Второй мировой войны и последствий этих событий для еврейского населения мест, которые сейчас именуются «Западной Украиной», говорить нечего, но почти окончательное изведение с большинства этих территорий русинского, т. е. червонорусского / карпаторусского населения связано с украинизацией «Западной Украины», произведенной уже после войны после присоединения этих территорий к Украинской ССР и под соусом сталинских чисток. Поляки, понятное дело, почти исчезли оттуда (а с ними и остатки еврейского населения) — кого не уничтожили в конце войны бандеровские и прочие того же сорта бандиты, тот оптировал польское гражданство и убрался, оставив на барахолках вожделенный как для деревенских «новых хозяев», так и для совслужей, переселившихся из России, красивенький «европейский» скарб — коврики, статуэтки, вазочки (у нас дома было несколько предметов такого рода; мой дед закончил войну во Львове и служил комиссаром госпиталей Львского военного округа, если я ничего не путаю). Но и русинские племена — лемки, бойки и как они там еще назывались — куда-то постепенно подевались, по крайней мере с «равнины».
…В общем, это замечательные фотографии!
да просто выставить их на швейцарский референдум!
Ну, коллайдер-то у них, у швейцарских присяжных товарищей, прямо под носом или, я бы даже сказал, у них прямо в носу — вполне могут с присущим им здравым смыслом задуматься, а надо ли им, чтобы через ихние сыроварни пролетали с нечеловеческим ускорением посторонние электроны. У них, небось, в сыре дырки меряные и лишних, небось, не надо.
Проблема же Охтинской башни — совершенно та же самая, что и швейцарских минаретов: спрашивается мнение населения о культурной семантике населяемого им ландшафта. Чего оно, население, то есть хочет, чтобы у него торчало и где, а чего и где не хочет. Поскольку население Присяжного Товарищества является единственным народом в мире, на практике осуществляющим свое право суверена, а также доказанным образом сохраняющим едва ли не максимально возможную в наше время независимость от воздействия средств массовой информации и принятых в «образованном классе» «мнений» (в свою очередь манипулированных средствами массовой информации и различными политическими спекулянтами), то можно перепоручить швейцарцам решение и насчет башни Газпрома, тем более, что собрать кворум для референдума в Петербурге все равно не удастся, насколько я знаю своих паппенгеймеров.
Да и вообще: это бы стало, как мне кажется, если не лучшим, то единственно реальным выходом из нерешаемых ситуаций —
выносить все проблемы человечества и его отдельных частей на швейцарский референдум.
Ну, приплачивать им, конечно маненечко, не станут же они за так чужими делами заботиться. Был бы у них еще один промысел нацьональный, наряду с банковским делом, шоколодом, часами и сыром.
По-моему, я хорошо придумал и практически даже предложил способ постепенного спасения человечества.
Небольшой, чисто символический процент с будущих швейцарских гонораров «за референдумы» меня бы, как изобретателя, вполне устроил.
Ничего другого не остается, как считать Вацлава Клауса своим личным кумиром и героем. А то как-то живу всю жизнь без каких бы то ни было кумиров и героев, как-то мне стало даже неловко, по слову поэта.
Будем надеяться, что он не выпадет случайно из окошка — это в чешской истории повторяется с незавидным постоянством.
Его сравнение Европейского Союза с Советским, конечно, совершенно справедливо в своей исторической динамике, но на данный исторический момент должно быть понято скорее как пророчество в процессе исполнения: Европейский Союз стремится стать Советским; это записано в его генетическом коде, составленном парижским гегельянцем Кожевниковым, автором пятисотстраничного неотвеченного письма к мировому духу по адресу «Кремль. Сталину». На этом пути Европейский Союз должен был преодолеть десятки, если не сотни тысяч разнообразных препятствий, но теперь, со входом в силу знаменитого договора, земляка знаменитого землетрясения, он, кажется, вышел на финишную прямую. Удастся ли ему это? Посмотрим.
Вообще, я довольно много писал о Чехии и, соответственно, довольно много читал о Чехии. Очень интересный народ, постоянно воспроизводящий в своей истории маятниковые движения между «»национальным (само)уничтожением» и «национальным (само)возрождением»». Одна из причин этого состоит, вероятно, в том, что полностью лишившись в результате гуситских войн и вообще катастроф того времени собственных «высших классов» (национальное дворянство было или физически уничтожено или полностью онемечено; католическая церковь всегда была в Чехии «немецкого происхождения» и как бы засланным казачком немецкого заселения Богемии и Моравии), чехи так и остались «народом» в обоих смыслах слова. Сообществом Швейков, где вольноопределяющийся Марек и подпоручик Дуб — народная интеллигенция, настолько к народу близкая, что для утверждения своей «элитарной функции» ей требуются или наднациональные политические доктрины вроде социализма или лояльность к наднациональным конструктам вроде австро-венгерского государства, потом Антанты, потом «Европы» как таковой.
А вот интересно: когда — лет через 10-15, по моей оценке — следующее поколение чешской «политической элиты» под знаменами старого Вацлава попытается вывести страну из европейских объятий, процедура чего, впрочем, нигде не прописана, и НАТО двинет в конце концов танки на Прагу (разумеется, после обращения «группы партийных и государственных деятелей» (и «прогрессивной, проевропейской интеллигенции») с просьбой об оказании «интернациональной помощи в защите завоеваний европеизма», потому что выпадение Чехии, центрального звена в «системе европейской безопасности», будет в статегическом смысле абсолютно недопустимо, найдется ли — в Брюсселе, например — группа молодых людей с плакатом «За нашу и вашу свободу»?
Конечно же, найдется. Молодые люди с плакатами всегда и на всё находятся, что, конечно, ни в коем случае не должно умалить личное мужество решающихся на такого рода действия в условиях реальной опасности.
Но, скорее всего, постоят и разойдутся. И это даже покажут в последнем выпуске новостей. Но, может быть, дело уже так далеко зайдет (с превращением ЕС в СС), что и по-другому получится. Собственно, это будет одним из важных показателей.
А пока — еще один портрет кумира и героя:
Приятно, что здесь почти не видно усов; я вообще-то заядлый усофоб и с исторически обоснованным подозрением отношусь к усатым личностям — особенно в политике.
В пожалуй что главном на сегодняшний день немецкоязычном сетевом «культурном журнале» perlentaucher.de, знаменитом ежедневными обзорами «отделов культуры» немецкой прессы, но располагающим и собственным «контентом», сочинение Вашего корреспондента «Auf der falschen Seite des Geldes«, посвященное мотиву «неразменных денег» и вообще некоторой ревизии нашего, людского места в денежном круговороте. В том числе и в свете финансового кризиса.
Одновременно, в англоязычном филиале «Перлентаухера», signandsight.com, см. английский перевод этого же небольшого трактата: «On the wrong side of the coin«. За качество английского перевода ответственности прошу на меня не возлагать — согласен отвечать только за немецкий оригинал (и за авторский русский перевод, если он будет когда-нибудь опубликован).