уже некоторое время назад нам удалось установить, что американцы выбрали президентом Чебурашку. Это наблюдение принадлежит не мне, но я его усыновил.

С тех пор почти безостановочно меня мучал вопрос: а почему, собственно? Почему американский президент так похож на Чебурашку?

И вот, после почти что полугода наблюдений и размышлений я, наконец, понял:

все дело в том, что американский президент — не простой президент, а мультипликационный. Или, говоря, на нынешнем наречии: анимационный. С прочими персонажами политической жизни он сосуществует на основе смешанной техники, как в кинофильме про Кролика Роджера, например.

А в группе аниматоров, рисовавших и цифровавших будущего президента, не обошлось, конечно, без бывшего советского программиста и/или мультипликатора. Назовем его, скажем, Геннадий К. И вот он-то нарисовал кандидату эти уши. Эти уши и эти глаза!

Будем надеяться, что анимационную группу не постигла и не постигнет судьба киногруппы, снимавшей «высадку Армстронга на Луне» Судьба эта известна, правда, только предположительно — см. по этому поводу документальный фильм «Кубрик, Никсон и человек в Луне» — «Opération Lune» (Франция, 2002, постановщик: William Karel) — подробнее здесь, — по-немецки. Лучше всех высказались по поводу 40-летия лучшего фильма Кубрика, конечно же и как всегда, «Коммунисты Петербурга и Ленинградской области»:

В день 40-летия с момента объявления американцев о том, что «они были на Луне», член руководства КП государственный советник Александр Сахаров, выражая позицию партии, заявил KPLO.RU:

А вот россиян Луна ждет. К нам нет претензий, и первым научным посещением Луны будет российско-китайская экспедиция.»

…а у нас тут, кстати, неподалеку совсем — на Данцигской площади, у самого что ни на есть Восточного вокзала открылся книжный магазин с латино-кириллическим наименованием «KniЖnik», и мы туда пошли, значит, недавно, чтобы купить переводчику Петеру Урбану на день-рожденье книгу-словарь или, точнее, книгу — словарную статью «ХУЙ» какого-то Плуцера-Сорного или наоборот, но не в этом, конечно, дело. Ту книгу я перед дарением перелистал и даже предисловия освоил, одно из которых — первое и установочно-научное — написано, по всей очввидности, не иначе как самим героем исследования — стихийным фрейдистом-подстольшиком.

Но мы сейчас не об этом. Книжечка-то давняя и просто случайно подвернулась как уместный курьез под огурчики-помидорчики, ополяченную водку «Парламент» и прочее латино-кириллическое столоверчение.

Мы сейчас о том, что в подарок не Петеру Урбану, а себе было нами куплено некоторое количество толстых-претолстых книг, из того, знаете ли, сорта книг, что внешней своей красотою напоминают пуще всего прочего шоколадно-вафельные торты производства Харьковской кондфабрики с красивым украинским названием «Рандеву» или «Аллегро» — золотенькие надписи с завитушками по чему-нибудь густому и темному. И блескучая картиночка по середине, изображающая нечто красивенькое. По весу — если их на ладони взвесить — совершенно очевидно, что нет, не имеют, не могут иметь эти книги внутри себя, между обложек этих своих шоколадно-вафельных, ничего, кроме легкого московского, с Шубинского примерно переулка, воздуха — т. е. являются типичными выставочными издательскими макетами. Тем не менее, при раскрытии между картоночками с картинкой и золотинкой оказывается некоторое толстое количество страниц текста, набранного несколько преувеличенным шрифтом (что, впрочем, неплохо, хотя делалось вряд ли из сострадания нашему утомленному десятилетиями зрению). В общем, как бы и не книги это, а некие особые продукты новейшего российского книгоиздания — шоколадно-вафельные эксмомакеты, ШВЭКСы.

Но мы их несколько штук всё же закупили, поскольку«Эксмо» этому, естественно, до феньки дверки, какие воздухи задувать в шоколадно-вафельные коробочки — всё равно купят. А не купят — и всё равно! Никаких других издательств всё равно ведь скоро не будет, да уже практически нет, одно сплошное эксмо, провиденциальной задачей которого является — не раскрою особой тайны, да и не тайна это никакая! — полное уничтожение всякого книгоиздания. Однажды, в некий день — назовем его «Х», какой-нибудь Главный Эксмист отложит рубильник и все широко расположившиеся между шоколадно-вафельными картонками буквы всех на свете ШВЭКСов одновременно исчезнут — сотрутся.

Вероятно на сходняках наследников Госкомиздата еще окончательно не решено — появится что-нибудь шоколадно-вафельное вместо них или же вообще ничего не появится — одни останутся пустые страницы. Или даже и они растворятся. Признаться, я иногда не без содроганья заглядываю в купленные на Данцигской площади ШВЭКСы — есть ли там еще буквы внутри? Хоть и понимаю: рано, пока еще рано.

Скоро, вероятно, но, вероятно, еще не сейчас. Или?

Впрочем, это несколько другая коллизия, отвлекаться на которую мы сейчас не будем.

Пока буквы не исчезли, мы их осторожно читаем. И осторожно о них пишем.

Нам бы вообще-то писать надобно колонку про Пу Сунлина, а за ним срочно про Бунина, а мы завтра, пожалуй, про Юрия Коваля напишем и про «Суер-Выер» его. Если. конечно, не отвлечемся на Пу Сунлина.

в данном случае, «исламская демократия»?

Говорят, что часть нынешних волнений в Персии и активность участия в них тамошних шахерезад связаны с намерением нынешнего визиря отменить закон, требующий предварительного согласия первой жены в случае намерения ее супруга взять вторую.

Как известно, пророк позволяет мусульманину до четырех жен одновременно (не считая, конечно, наложниц).

Возникает вопрос по процедуре в рамках действующего законодательства: а если некий перс желает взять третью жену или — для наглядности — четвертую, требуется ли для этого согласие предыдущих трех, и как таковое согласие получается: голосованием среди жен (открытым? тайным?), в случае голосования — большинством голосов простым? квалифицированным? гм… дробя… или только единодушным решением женского коллектива, что на практике означает, что каждая из жен обладает правом вето?)

Просто интересно.

У графа Толстого Льва Николаевича была жена — правильно, Толстая Софья Андреевна, графиня, всякий знает.

У Толстого Алексея Константиновича, графа, — обратно Софья Андреевна.

А вот у Алексея Николаевича Толстого (граф он был или не граф, Толстой или не Толстой — дело темное, касаться его сейчас не будем) было четыре жены. Вторая по счету называлась Софья Исааковна Дымшиц-Толстая.

Может, Исаак — это по-русски Андрей?

Нет, Исаак — это по-русски Леонид, если судить по тому обстоятельству, что Борис Леонидович Пастернак «приблизительно до 1920 г.», как учит нас «Википедия», именовался Борисом Исааковичем.

гласит любимое стихотворение А. П. Чехова. Стихотворение — чистый реализм:

Этого могло бы не случиться, и этого бы не случалось так часто, если бы не развал Совета Экономической Взаимопощи (СЭВ).

В Доме переводчиков в швейцарских горах, где мы провели три недели в июле, была также одна весьма юная и весьма милая переводчица с немецкого языка на словацкий, а по имени же Паулина. Паулинин папа, учитель на пенсии, человек, судя по всему, весьма хозяйственный и заботливый, снабдил ее, в качестве привета Альпам от Карпат, значительным количеством домашнего продукта — и чесночком с собственного огорода, и копченой колбасиной собственной выделки, и домашним сальцом, и сушеными грибани… Бедной девушке приходилось кушать с утра и до ночи — и то, не везти же ей было продукты обратно в Словакию.

Так вот, грибы (от которых и мы, в качестве гонорара за интервью для словацкой газеты получили на супчик — вкусный был супчик!) достаются папе непросто. В лесах у них, у словаков, тех медвéдей или, как говорила покойная и нежно нами вспоминаемая прекрасная и безумная беспартийно-большевистская и внецерковно-православная литературная старуха Наталья Иосифовна Грудинина, медведéй — видимо-невидимо. Поэтому для похода за грибами проходится принимать две основные меры предосторожности. Во-первых, курить в лесу — папа и курит, хотя некурящий и вообще это чревато лесным пожаром и пр. Второй же способ, собственная папина технология, заключается в опрыскивании себя с ног до головы польским духами «Быть может», которых медвéди и медведú боятся пуше огня. А может, брезгают. Короче говоря, стремглав убегают в Румынию на своих косых колоссальных лапах. Свойство польских духов «Быть может» отпугивать медвéдéй было замечено еще в эпоху развитого социализма, и предусмотрительный словацкий папа закупился прозапас. В каких количествах — очевидно из того факта, что и по сей день хватает.

Может, они еще их производят, те духи? А может, какой другой польский продукт сгодится для отпугивания медведей на Камчатке? Водка ихняя пенная-шопенная? Кинофильмы Анджея Вайды? Стихи Загаевского? Нет, это было бы, пожалуй чересчур жестоко. Медведи бы дохли, а этого ведь мы тоже не хотим.

Второй день увлекает история о том, как из двух черепов Фридриха Шиллера, хранившихся в т. н. Княжеском склепе города Веймара, стало ни одного.

Шиллер (он умер в 1805 г.) был похоронен в коллективном склепе — поскольку не мог себе позволить персонального. В склепе царила такая теснота (он был рассчитан на 21 гроб, а шиллеровский был уже под № 53), что всё там несколько перепуталось. В 1826 г. веймарский бургомистр Швабе залез в склеп и собственноручно вынес оттуда череп Шиллера, который и стали вовсю почитать. Но в конце девятнадцатого века в подлинности основного черепа очень сильно засомневался один ученый анатом, поскольку тот-де не подходил к смертным маскам поэта, а в 1911 г. некто Август фон Фрорип вытащил из Княжеского склепа все 63 обнаружившихся там черепа, полистал-полистал их и определил в шиллеровские другой череп, которому построили дополнительный гроб и стали тоже почитать под именем черепа Фрорипа (в отличие от черепа Швабе, в честь бургомистра).

Два года назад местное (т. е. среднегерманское, в чью зону вещания входит и Веймар) телевидение МДР в компании с заведующим «веймарской классикой» фондом раскошелились на генетическую экспертизу. Экспертиза навырывала по всей Германии шиллеровских родственников и научно заключила (некоторое время назад были объявлены результаты), что ни один из черепов не является черепом Шиллера. Причем второй, череп Фрорипа, был отметен еще на предварительном этапе компьютерного моделирования как непохожий — скорее всего, он принадлежит женщине, фрейлине-горбунье герцогини Веймарской Анны Амалии. А вот первый, череп Швабе, несмотря на утверждения коварного анатома из XIX века, идеально подходящий к маскам, был серьезно изучен генетически и, как оказалось, его принадлежность Шиллеру может быть абсолютно исключена — разве что он не был сыном своей матери, а его сыновья Карл и Эрнст были, как деликатно выразился ответственный генеалогический ученый, ««кукушкиными детьми» все того же неизвестного любовника матери». В общем, сложновато выражено, но понятно.

Возникает интересный вопрос: откуда в склепе образовался череп, идеально подходящий к смертной маске Фридриха Шиллера, но совершенно не имеющий к нему генетического отношения? Да еще к тому же с чужими зубами, искусно вставленными в уже мертвый череп!

Понятное дело, претендентов в злодеи — похитители-подменщики шиллеровского черепа — тоже определили: Франц Йозеф Галль, фанатик френологии и страстный коллекционер черепов, как раз в 1805 году, вскоре после смерти Шиллера, находившийся в Веймаре с докладами по своей части, и его подручный — надо же, разве же так бывает?! — Людвиг Фридрих фон Фрорип, дедушка вышесказанного Августа фон Фрорипа, что в 1911 г. сделал из фрейлины-горбуньи альтернативного Шиллера. Коллекция дедушкиных черепов была по данным на 1811 г. порядка 1500 штук, так что подобрать похожий на Шиллера и починить ему зубы в соответствии с портретными улыбками поэта он вполне мог. А также имелись у него и «время, мотив и возможности» произвести похищение и замену черепа Шиллера, как несколько по-полицейски выразился один из исследователей.

Вот так и получается с парочкой германского нашего удвоенного всего — как всегда: у везучего Гете полный скелет, а у бедняги Шиллера — ни косточки.

Причем давно уже ходят слухи, что череп Шиллера еще в 1805 году позаимствовал как раз… И. В. Гете и держал его у себя дома на синей бархатной подушечке под стеклом. Но под страшным секретом — показал только Гумбольдту, взявши с него обещание никому рассказывать. Тот, конечно, сразу же разболтал жене в письменном виде, откуда и известно.

Вот и спрашивается, настоящий ли череп сперли Галль с дедушкой Фрорипом?
И что заставило ученого Германа Велькера в 1883 г. оболгать фальшивый, но прекрасно подработанный именно под маски череп?
И что знал внук Фрорип о проделках дедушки?
И куда делся череп Шиллера, который был у Гете?

Может, надо проверить череп Гете? Может — в порядке научной версии — они еще при жизни обоих поменялись черепами? В знак дружбы.

Ну, и вообще разные интересные возникают сюжеты.

Впрочем, не сомневаюсь, что добрая дюжина немецких литхалтурщиков уже несколько суток (сразу же по выходе в эфир телеперачи по результатам экспертизы) строчит добрую дюжину романов на этом перспективном материале.

Загадку, заданную в предпредыдущей записи, немедленно разгадал Валерий Игоревич Шубинский — великий знаток всего и вся: да, именно на Флорентинском соборе, называемом многими Флорентийским, начавшемся в 1439 г. (т. е. начался он в Ферраре в 1438 г., но год спустя был перенесен во «Флорензу») русскую делегацию угостили вкусным и полезным напитком шведского изготовления, а название же ему было: «аква вита», что в переводе со шведского означает: «кока-кола». Вероятно, под воздействием этого вкусного и полезного напитка делегация во главе с московским митрополитом Исидором приняла т. н. «флорентийскую унию», называемую некоторыми — немногими — флорентинской, «с признанием папск. первенства над церковью и с принятием католич. учений об исхождении Духа Св. от Отца и Сына и о чистилище, при сохранении православн. обрядов, греч. языка при богослужении, брака священников и причащения под обоими видами», по замечанию Брокгауза и особенно Ефрона. Некоторые источники приписывают проклятому и низложенному (впоследствии) Исидору непосредственное изобретение русской водки на основе шведской «аква виты».

Так это или не так, но Флоренция, несомненно, — родина русского горя. Да и что, собственно, еще можно было ожидать от поганых латыней и ихних наемников.

Посмотрите на них только:

Ну не рожа ли?

Впрочем, справедливости ради следует заметить, что это все только половина правды о «русском горе». Вторую половину следует искать не на Западе, а на Востоке, а именно в Казани, где Иоанн Грозный обнаружил систему государственной монополии на розлив крепких спиртных напитков, каковую перенес в Московское государство, положив тем самым начало централизованному государственному поощрению пьянства. На Москве до того доходило, что жены, не пускавшие мужей в государев кабак, наказываемы были государевыми плетьми — за нанесение урона казне.

И даже по «воскресениям» отпускали, как в той же Флоренции:

Продолжение при случае следует.

но не пулемет!

Пулемет говорил, говорит и, смею надеяться, всегда будет говорить «так-так-так-так-так»!

Это я вам говорю как старший лейтенант запаса финслужбы русской армии. Ура!

Нам пишут из Америки (все сегодняшние немецкие газеты), что тамошние ученые якобы раскрыли, наконец, загадку массовой гибели пчел, происходящей последние несколько лет (преимущественно и с наибольшим размахом в Америке, но с недавнего времени и в Европе тоже). Причина — не сигналы мобильных телефонных сетей, спутывающие у пчел ориентировочные механизмы, как предполагалось, а какой-то австралийский пчеловирус в соединении с каким-то американским пчелопаразитом. Ребенку ясно, что «американские ученые» проплачены телефонными компаниями. От вируса пчелы валились бы вповалку там, где он их застал, а картина выглядит совершенно иначе: рабочие пчелы покидают ульи, оставляя маток, детву, мед, воск и все прочее имущество — и не возвращаются. Это даже не гибель (судя по всему, никто еще не находил миллиарды дохлых пчел вповалку), а массовое исчезновение. Они просто уходят куда-то.

Вероятно, среди рабочих пчел завелились агитаторы, пчелиные скопцы и хлысты, зовущие их (представим: затанцовывая на полу улья духовные стихи, прокламации и воззвания) в райские области, где не существует экслуатации пчелы пчелой, не говоря уже об эксплуатации пчелы человеком, где текут реки, полные готового меда — в страну Муравию своего рода, или в пчелиное Беловодье. Забавно: пчелы уходят в Муравию.

Может быть, они уходят в «другое измерение», в параллельную вселенную, что твои эльфы у Толкиена? Может быть, они и есть эти самые эльфы? И вообще вся эпопея — из жизни насекомых: пчел, ос, жуков мохноногих. Впрочем, всем этим я интересовался в последний раз лет пятнадцать назад и открыл (и даже опубликовал это открытие в «Русской мысли»), что «Властелин колец» является в известном смысле парафразой «Пиквикского клуба».

Но — скорее всего — виноваты все-таки вышки сотовой связи.