Жил-был Буся Гольдштейн. Он чудо как играл на скрипочке и сидел на коленях у Сталина (точнее, на одной коленке — на другой устроилась маленькая хлопчатница Мамлакат).

И жил-был Миша Гольдштейн — его родный брат и величайший аферист в истории советской музыки, автор 21-й симфонии Овсянико-Куликовского и альтового концерта Хандошкина.

Оба были двоюродными братьями моего отца.

Историю, вкратце и с некоторыми расхождениями изложенную по этой ссылке —

‘Овсянико-Куликовский — Симфония №21’ — Мравинский —

я знаю с детства, у нее есть ответвления, варианты и продолжения — впрочем, ее многие знают. В том числе друзья мои с детско-юности (слышишь, Аркадий Яковлевич?). А вот симфонии Овсянико-Куликовского мне слышать не доводилось ни разу — там же ее можно скачать, чем мы сейчас и занимаемся. Может, и до Хандошкина когда дело дойдет…

И вообще сайт замечательный, если кто любит редкие и забавные записи. Большое спасибо Виктору Александровичу Бейлису за наводку.

P. S. Там еще прекрасный первый комментарий некоего «Геннадия Ивановича», не взрыв, но взрыд:

«Боже, неужели вся русская классическая музыка состоит из подделок еврейских «композиторов»?»

Мужайтесь, Геннадий Иванович. Давайте так договоримся: будем считать Овсянико-Куликовского и Ивана Хандошкина по месту жительства скорее украинскими композиторами. Как таковые они и подделывались. Если Вас это утешит, конечно…

гласит любимое стихотворение А. П. Чехова. Стихотворение — чистый реализм:

Этого могло бы не случиться, и этого бы не случалось так часто, если бы не развал Совета Экономической Взаимопощи (СЭВ).

В Доме переводчиков в швейцарских горах, где мы провели три недели в июле, была также одна весьма юная и весьма милая переводчица с немецкого языка на словацкий, а по имени же Паулина. Паулинин папа, учитель на пенсии, человек, судя по всему, весьма хозяйственный и заботливый, снабдил ее, в качестве привета Альпам от Карпат, значительным количеством домашнего продукта — и чесночком с собственного огорода, и копченой колбасиной собственной выделки, и домашним сальцом, и сушеными грибани… Бедной девушке приходилось кушать с утра и до ночи — и то, не везти же ей было продукты обратно в Словакию.

Так вот, грибы (от которых и мы, в качестве гонорара за интервью для словацкой газеты получили на супчик — вкусный был супчик!) достаются папе непросто. В лесах у них, у словаков, тех медвéдей или, как говорила покойная и нежно нами вспоминаемая прекрасная и безумная беспартийно-большевистская и внецерковно-православная литературная старуха Наталья Иосифовна Грудинина, медведéй — видимо-невидимо. Поэтому для похода за грибами проходится принимать две основные меры предосторожности. Во-первых, курить в лесу — папа и курит, хотя некурящий и вообще это чревато лесным пожаром и пр. Второй же способ, собственная папина технология, заключается в опрыскивании себя с ног до головы польским духами «Быть может», которых медвéди и медведú боятся пуше огня. А может, брезгают. Короче говоря, стремглав убегают в Румынию на своих косых колоссальных лапах. Свойство польских духов «Быть может» отпугивать медвéдéй было замечено еще в эпоху развитого социализма, и предусмотрительный словацкий папа закупился прозапас. В каких количествах — очевидно из того факта, что и по сей день хватает.

Может, они еще их производят, те духи? А может, какой другой польский продукт сгодится для отпугивания медведей на Камчатке? Водка ихняя пенная-шопенная? Кинофильмы Анджея Вайды? Стихи Загаевского? Нет, это было бы, пожалуй чересчур жестоко. Медведи бы дохли, а этого ведь мы тоже не хотим.

Нижеследующая помесь мемуара с трактатом помещается здесь не только для собственной памяти сочинителя, но и для сведения коллег. Но более как материал к осмыслению новейшей истории отечества.

§1. Предыстория

Некоторое время назад ко мне обратились (по любезной рекомендации одного моего старинного друга) из «социальной русскоязычной Интернет-сети для миллионеров и топ-менеджеров Snob.ru» — не возьмусь ли я за «колонку из Франкфурта» — о «русскоязычной жизни». Обращение было вполне корректное, и я — объяснив, что никакой особой «русскоязычной жизни» во Франкфурте не имеется — согласился вести «просто колонку» о франкфуртской жизни.

Одной колонкой больше, одной меньше, подумал я несколько легкомысленно, какая разница! С тех пор, как я потерял принадлежащие моему прадедушке паи в одном небольшом банке ( г. Жлобин Гомельской области — банк до сих пор стоит), а моя жена — несколько невеликих поместий (примерно в том же районе, но по другую сторону нынешней польской границы, в Привислянском крае), нам обоим приходится зарабатывать себе на жизнь собственным литературным трудом. К сожалению. В принципе, лично я предпочел бы сидеть в саду на скамейке, слушать соловьев и сочинять лирические стихотворения. Мог бы даже уговорить жену заменить старинную барщину легким оброком, если кому-то от этого было бы легче. Но, увы…

Так что я согласился.

Что меня сразу же несколько насторожило, так это название всей этой монументальной (кто сходил по ссылке, убедился) затеи. Слово «сноб» означает исторически и словарно тупого, отвратительного и необразованного нувориша (нового богатого), который изо всех сил пытается втереться в «высшие сферы» — к «аристократам» (и/или к традиционно заменяющих их в русском варианте иностранцам). Не буду пересказывать богатую сатирическую литературу на этот счет. Не стану даже заниматься этимологией слова «сноб» (общепринятая, от латинского «sine nobilitate» или французского «sans nobilité», «неблагородного происхождения», представляется искусственной; справедливее, скорее, произведение этого слова от шотландского «snab», «ученик сапожника», переосмысленного впоследствии в виде латинской/французской расшифровки).

В конце девятнадцатого и начале двадцатого века произошло некоторое расширение значения (или возникло добавочное значение) — в известных случаях снобами стали называть эстетов типа Оскара Уайльда, категорически отказывающихся следовать вкусу большинства и таких сверхутонченных, что любая уродливость, пусть даже уродливость гостиничных обоев, вызывает у них физическое страдание. То есть иногда под снобами понимают (чаще всего тоже малодоброжелательно) людей, стремящихся из себя и вокруг себя создать «избранное, лучшее общество», тончайшую прослойку рафинированных эстетов, с величайшей брезгливостью относящихся к вкусам и интересам простых, грубых, пошлых людей. Но, повторяю, словарным значением слова «сноб», строго говоря, остается парвеню, бегающий, задравши фалды, за знатными и знаменитыми. Так что, для того, чтобы назвать себя самих и свою предполагаемую аудиторию «снобами», требуется или изрядная смелость в сочетании с язвительной иронией и головокружительной коммерческой концепцией, или абсолютное невежество и полнейшая бестолковость.
Читать далее →

Второй день увлекает история о том, как из двух черепов Фридриха Шиллера, хранившихся в т. н. Княжеском склепе города Веймара, стало ни одного.

Шиллер (он умер в 1805 г.) был похоронен в коллективном склепе — поскольку не мог себе позволить персонального. В склепе царила такая теснота (он был рассчитан на 21 гроб, а шиллеровский был уже под № 53), что всё там несколько перепуталось. В 1826 г. веймарский бургомистр Швабе залез в склеп и собственноручно вынес оттуда череп Шиллера, который и стали вовсю почитать. Но в конце девятнадцатого века в подлинности основного черепа очень сильно засомневался один ученый анатом, поскольку тот-де не подходил к смертным маскам поэта, а в 1911 г. некто Август фон Фрорип вытащил из Княжеского склепа все 63 обнаружившихся там черепа, полистал-полистал их и определил в шиллеровские другой череп, которому построили дополнительный гроб и стали тоже почитать под именем черепа Фрорипа (в отличие от черепа Швабе, в честь бургомистра).

Два года назад местное (т. е. среднегерманское, в чью зону вещания входит и Веймар) телевидение МДР в компании с заведующим «веймарской классикой» фондом раскошелились на генетическую экспертизу. Экспертиза навырывала по всей Германии шиллеровских родственников и научно заключила (некоторое время назад были объявлены результаты), что ни один из черепов не является черепом Шиллера. Причем второй, череп Фрорипа, был отметен еще на предварительном этапе компьютерного моделирования как непохожий — скорее всего, он принадлежит женщине, фрейлине-горбунье герцогини Веймарской Анны Амалии. А вот первый, череп Швабе, несмотря на утверждения коварного анатома из XIX века, идеально подходящий к маскам, был серьезно изучен генетически и, как оказалось, его принадлежность Шиллеру может быть абсолютно исключена — разве что он не был сыном своей матери, а его сыновья Карл и Эрнст были, как деликатно выразился ответственный генеалогический ученый, ««кукушкиными детьми» все того же неизвестного любовника матери». В общем, сложновато выражено, но понятно.

Возникает интересный вопрос: откуда в склепе образовался череп, идеально подходящий к смертной маске Фридриха Шиллера, но совершенно не имеющий к нему генетического отношения? Да еще к тому же с чужими зубами, искусно вставленными в уже мертвый череп!

Понятное дело, претендентов в злодеи — похитители-подменщики шиллеровского черепа — тоже определили: Франц Йозеф Галль, фанатик френологии и страстный коллекционер черепов, как раз в 1805 году, вскоре после смерти Шиллера, находившийся в Веймаре с докладами по своей части, и его подручный — надо же, разве же так бывает?! — Людвиг Фридрих фон Фрорип, дедушка вышесказанного Августа фон Фрорипа, что в 1911 г. сделал из фрейлины-горбуньи альтернативного Шиллера. Коллекция дедушкиных черепов была по данным на 1811 г. порядка 1500 штук, так что подобрать похожий на Шиллера и починить ему зубы в соответствии с портретными улыбками поэта он вполне мог. А также имелись у него и «время, мотив и возможности» произвести похищение и замену черепа Шиллера, как несколько по-полицейски выразился один из исследователей.

Вот так и получается с парочкой германского нашего удвоенного всего — как всегда: у везучего Гете полный скелет, а у бедняги Шиллера — ни косточки.

Причем давно уже ходят слухи, что череп Шиллера еще в 1805 году позаимствовал как раз… И. В. Гете и держал его у себя дома на синей бархатной подушечке под стеклом. Но под страшным секретом — показал только Гумбольдту, взявши с него обещание никому рассказывать. Тот, конечно, сразу же разболтал жене в письменном виде, откуда и известно.

Вот и спрашивается, настоящий ли череп сперли Галль с дедушкой Фрорипом?
И что заставило ученого Германа Велькера в 1883 г. оболгать фальшивый, но прекрасно подработанный именно под маски череп?
И что знал внук Фрорип о проделках дедушки?
И куда делся череп Шиллера, который был у Гете?

Может, надо проверить череп Гете? Может — в порядке научной версии — они еще при жизни обоих поменялись черепами? В знак дружбы.

Ну, и вообще разные интересные возникают сюжеты.

Впрочем, не сомневаюсь, что добрая дюжина немецких литхалтурщиков уже несколько суток (сразу же по выходе в эфир телеперачи по результатам экспертизы) строчит добрую дюжину романов на этом перспективном материале.

Поспешил я вчера объявить непальские новости «прекрасными». События развиваются в лихорадочном темпе: сегодня упоенные однопалой любовью непальцы и непалки отменили монархию. Как осторожно утверждает Би-Би-Си, «многие — вероятно, большинство — непальцев хотят республики». Ну, если Би-Би-Си утверждает, так наверняка вранье, хоть и осторожное (у них у самих монархия, да и посмешнее непальской), тем не менее факт остается фактом: короля Гьянендру вскоре попросят.

«С 2001 года, когда наследный принц Дипендра расстрелял во время приема во дворце почти всю королевскую семью, в том числе и своего отца, горячо любимого народом короля Бирендру, популярность монархии упала», — продолжают наследники незабвенного Анатолия Максимовича Гольдберга, не рассказывая при этом, — на всякий случай, не иначе, — что в версию, будто пьяный в зюзю принц Дипендра выдипендривался, выдипендривался и довыдипендривался, не поверил ни один серьезный наблюдатель — все серьезные наблюдатели, например, какое-то РИА «Новый Регион», полагают, что «в действительности речь идет о заговоре. Некие силы, заинтересованные в изменении ситуации в стране, иного пути для продвижения перемен не видели». Дипендра помер от ран, причиненных неосторожным обращеннием с отравленным «калашниковым», а его дядя, известный, по сведениям Би-Би-Си, «своим аскетизмом Гьянендра», взошел на непальский престол, забрызганный ушными каплями. А теперь он с него сойдет, уступая место прогрессу — маоизму, однопалой любви и всему прочему живому и прогрессивному.

Итак, гималайский вариант трагедии «Гамлет, принц датский» — «Дипендра, принц непальский» — заканчивается в пользу маоистского однопалого Фортинбраса. Вообще, все дворцовые трагедии заканчиваются, как правило, в пользу Фортинбраса, проходящего с толпой головорезов из Норвегии в Польшу или обратно. Таков уж закон этой фабулы.

…В детстве я распевал, ударяя всеми ногтями по всем струнам, песню «Королева Непала, королева Непала, королева по имени Лакшми» — а она кто же была. интересно? Королева эта.

…Неужели Гертруда?

Брин, блин, рыл, рыл и нарыл — слегка запоздалые новости из г. Нью-Йорка.

Или лучше так: Брин, блин, брёл, брёл и набрёл, блин.

в саду, Жан-Мишель, стипендиат из Франции, рассказал настоящий французский анекдот:

1871 г. Пруссаки осадили Париж. Блокада. Голод. Один парижанин, который очень любил своего пса, был вынужден съесть его.

— Бедный Жужу! Как бы он радовался этим косточкам!

В связи с разного рода обстоятельствами слушал в последнее время много классической музыки всех времен и народов. От Гийома де Машо через Баха и Гайдна до всех квартетов композитора-орденоносца Шостаковича. От этого в голове начала звучать, как в замечательном стихотворении Юрия Цаплина, музыка. Но не Гийом де Машо, не Бах, не Гайдн и даже не композитор-орденоносец. А одно-единственное: Первый скрипичный концерт Мендельсона-Бартольди (которого на этот раз как раз ни разу не слушал). В исполнении Яши Хейфеца, хочется сказать, но если бы! В собственном. Не Мендельсона, а в моем. На губе.

Почему Первый скрипичный концерт? Почему Мендельсона? Почему в исполнении Яши Хейфеца на моей губе?

Тайна сия велика есть.

Приехали (вчера) на побывку во Франкфурт (в понедельник уже обратно).

Получены с оказией 2 «Временника НКХ — II», 2 «Воздуха» № 4 и один сборник «Мост» по результатам одновременной премии (которой, кажется, в этом году не было?).

Вчера вечером были в гостях. Пожилой господин, родом немец, но перед войной переехавший с семьей в Швейцарию и получивший в начале 50 гг. швейцарское гражданство, рассказывал, что при призыве в швейцарскую армию должен был, как и всякий рекрут, написать вступительное сочинение. Выбирать можно было только из двух тем: «Почему я выбрал профессию своего отца» и «Почему я не выбрал профессию своего отца». Разгорелся спор: на хрена при заборе в швейцарские солдаты писать вступительное сочинение.

Наиболее убедительным кажется мне следующее соображение:

речь идет о внутренней структуре швейцарской армии, о ее делении на рода войск. В швейцарской армии существует два основных рода войск — «выбравшие профессию отца» и «не выбравшие профессию отца». Ну, и ВМФ, конечно. Вероятно, в концепции тотальной обороны Швейцарского Присяжного Товарищества первым двум родам войск отводятся совершенно разные задачи. Можно предполагать, что «не выбравшие профессию отца» будут отправлены в первое боестолкновение с ворвавшимся в Швейцарию неприятелем (по тогдашней военной доктрине, с «русскими»; уж не знаю, кто это сейчас, допускаю, что по-прежнему «русские»), а «выбравшие» останутся сидеть в бункерах и обеспечивать продолжение швейцарской нации.

Швейцарский ВМФ — не шутка, а свойственная этому народу известная предусмотрительность. Когда в результате геологических и экологических катастроф континентальная Европа отломится, и моря подступят к швейцарским горам, обнаружится, что в их сердцевине (а все швейцарские Альпы, как известно, внутри полые, выгрызенные под бункера, шахты, крепости, военные заводы и пр.) стоят давным-давно построенные и полностью оснащенные морские эскадры. Вода хлынет в доки. и Швейцария станет царицей морей.

Ходили на ежегодный концерт гимназического оркестра, поскольку ребенок Даня играет там на гобое. Открывалось все это дело «Академической увертюрой» Брамса в исполнении младших школьников.

Никогда не знал, как бы я ответил на знаменитый вопрос «Любите ли Вы Брамса». И вот сегодня понял: я бы подпер щеку ладонью, поглядел мимо спрашивающего в окно, где загораются редкие слободские огни, вздохнул глубоко и сказал: «Жалею…».

А в остальном все было очень мило.
Но все-таки хорошо, что я не меломан.